за рекою перевощики,
а просятъ у него перевозного,
ино дать молотцу нечево,
не везутъ молотца безденежно.
Седитъ молодецъ день до вечера,
миновался день нидообеднемъ,
не едал молодецъ ни полу куса хлеба.
Вставал молодецъ на скоры ноги,
стоя, молодецъ закручинился,
а самъ говорит таково слово:
«Ахти мне, Злочастие горинское,
до беды меня, молотца, домыкало,
уморило меня, молотца, смертью голодною,
уже три дни мне были нерадошны,
не едал я, молодецъ, ни полу куса хлеба.
Ино кинусь я, молодецъ, в быстру реку,
полощь мое тело, быстра река,
ино еште, рыбы, мое тело белое!
Ино лутчи мне жития сего позорного,
уйду ли я, я у горя злочастного».
И в тотъ час у быстри реки
скоча Горе из-за камени:
босо, наго, нетъ на Горе ни ниточки,
еще лычкомъ Горе подпоясано,
багатырскимъ голосомъ воскликало:
«Стой ты, молодецъ,
меня, Горя, не уйдешъ никуды!
Не мечися в быстру реку,
да не буди в горе кручиноват, —
а в горе жить — некручинну быть,
а кручинну в горе погинути!
Спамятуй, молодецъ, житие свое первое,
и какъ тебе отецъ говорил,
и какъ тебе мати наказывала!
О чемъ
[29] тогда ты их не послушалъ,
не захотелъ ты имъ покоритися,
постыдился имъ поклонитися,
а хотелъ ты жить, какъ тебе любо есть.
А хто родителей своих на добро учения не слушаетъ,
того выучю я, Горе злочастное,
не к любому
[30] он учнетъ упадывать,
и учнетъ он недругу покарятися».
Говорит Злочастие таково слово:
«Покорися мне, Горю нечистому,
поклонися мне, Горю, до сыры земли,
а нетъ меня, Горя, мудряя на семъ свете,
и ты будешъ перевезен за быструю реку,
напоятъ тя, накормят люди добрыя».
А что видит молодец неменучюю,
покорился Горю нечистому,
поклонился Горю до сыры земли.
Пошелъ-поскочилъ доброй молодецъ
по круту по красну по бережку,
по желтому песочику;
идетъ веселъ, некручиноватъ,
утешил он Горе-Злочастие,
а самъ, идучи, думу думаетъ:
«Когда у меня нетъ ничево,
и тужить мне не о чемъ».
Да еще молодецъ некручиноватъ,
запелъ он хорошую напевочку
от великаго крепкаго разума:
«Безпечална мати меня породила,
гребешкомъ кудерцы розчесывала,
драгими порты меня одеяла
и отшед под ручку посмотрила,
хорошо ли мое чадо въ драгих портах? —
А въ драгихъ портах чаду и цены нетъ.
Какъ бы до веку она такъ пророчила!
Ино я самъ знаю и ведаю,
что не класти скарлату
[31] без мастера,
не утешыти детяти без матери,
не бывать бражнику богату,
не бывать костарю въ славе доброй.
Завечен
[32] я у своих родителей,
что мне быти белешенку,
а что родился головенкою».
Услышали перевощики молодецкую напевочку,
перевезли молотца за быстру реку,
а не взели у него перевозного,
напоили, накормили люди добрыя,
сняли с него гунку кабацкую,