Восприим же листъ кралевна от отца своего, прочет, розмышляя в себе, глаголет: «Естьли правду отписать, срамота ми есть, аще ли же не отпишу — велику тщету[1382] восприяти». Восприем же харатию[1383] и трость[1384] нача писати: «Отче мой предобрый, чадо премудрое веселит отца. Хощу, якоже годе[1385] тебе, тако да будет. Обаче прошу, — и написа: Аппо...». Возре же мати ея в писание, рече: «То како ты, безстыдная, хощеши благородство свое постыдити и нас? Славные и великих родов презираеши, а убогаго морскаго утопленика изволяеши». Рече же к матери кралевна: «Мати моя, на моем сие изволении лежит[1386]. Не в богатстве любовь, ни во благоплеменстве, но в соизволении чесном и премудрости». И отшед от матери, написа: «Хощу за Апполона, аще ли же не тако, то за иного не посягну[1387]». Тогда краль восприем от дщери листъ, прочет, приехавших изрядне учреди[1388] и отпусти; и без всякого замедления учинил веселие, сочтал дщерь свою Апполону с великою кралевскою честию и со славою. И живяху житие любезное и прерадостное.
По пришествии же близгодищнаго времени некогда поя Апполон Лучницу, жену свою, и идоша на брег морский. Тогда приплы корабль, на немже бе знамя тирское. Егда же Апполон знамя своея земли узре, рече жене: «Се корабль из моея земли». Тогда корабленик, познав Апполона, возопи: «Здрав буди, великий нашъ государю, кралю Апполоне. Извествую ти, кралю великий: цесарь Антиох поражен бысть громом и со дщерию. Тебе же вси князи, и боляря, и вси велможи, и все государства возлюбиша, дабы был цесарь и государь великий. Нас убо послаша взыскати тя. Всии же ждут тя с веселием и со многим богатством Антиоховым прияти». И вышед ис корабля, подаде ему листъ от всея земли.
Прочет же Апполон листъ и прииде ко кралю Алтистратесу, тестю своему, сказа ему вся и листъ показа. И прочет, рече слезен: «Двоя мя обыдоша[1389]: радостная и печалная. Радуюся о величестве чести твоея, яко вмале прежде явленна бысть, ныне же совершенно уведах, яко великий еси цесарь, и яко за такого благороднаго вдал есмь мою дщерь. Печаль же мя лютая угрызаетъ, яко хощеши нас оставити. Но молю тя, премени намерение свое. Се вручаю ти — прими кралевство мое». И рече Апполонъ: «Великий кралю, драгий мой отче, оставил царство мое неуправлено, того ради не могу сие сотворити, еже ми зде пребыти». И повеле устояти и украшати корабли.
Прииде же к жене своей, кралеве Лучнице, рече ей, показуя перстень: «Превозлюбленная и драгая моя жено, виждь и признавай сей перстень. Аз убо еду во свое отечество и царство. Мню же, яко кроме великих ратоборствъ не будет. Имей сей перстень в память любве нашея, поживи же у матери, дондеже по тя пришлю. Не верь же ничему, токмо дай ми свой перстень, и аз его паки к тебе, дондеже время будет тебе быти, пришлю». Егда же кралевна Лучница сия услыша, бысть яко мертва, паде на землю. Егда же укрепися, горко рыдая, рече: «О презлое мое великое несчастие, что ми сие прилучение