Се же и бысть. Налиявъ чашу и держа в руце своей, и рече к мудрецу: «Повеждь ми
[1659], друже, что есть: стоить море на пяти столбахъ
[1660], близъ того моря стоит царь с царицею и на море смотрят. Царь рече: „Море — утеха моя!" Царица рече: „Море — погибель моя!"?»
Брандебурской: «Море убо не на пяти столпахъ, но на трех точию вижу, а еже царя и царицы речи: с вечера — веселие, с полунощи — сонъ, во утрии — болезнь».
И пивъ самъ португалской мудрецъ, поднесе же и брандебурскому. Той же, приимая, рече: «Приемлю, яко друга, боюся же, яко врага!»
Усумневся же португалской о словеси семъ[1661], и рече ему: «Единным хвалиши словомъ, а другимъ браниши?»
Отвеща ему: «Ни, не буди то![1662] Азъ о приемлемой чаши рекъ: приемлю, яко друга во утешение и веселие плоти своей, боюся же яко врага, да бы ми в пьянстве чимъ не погрешити предъ Богом, людемъ же добрымъ не досадити — вся бо сия случается от пияньства!»
Услышавъ сия, португалской мудрецъ преста от мнения[1663] и бе, якоже и прежде. И начаше купно с радостию обедати.
Обедающиима же има, изобретъ[1664] португалской мудрец время, еже вопрошати его о роде же, чину и сану, рече: «Повеждь ми, добродею мой, во своей ты земле Брандебурии при королевской милости в коемъ бе чину и сану? Не точию не видехомъ подобна тебе мудростию, но ни слышахомъ!»
Отвеща ему брандебурской: «Азъ при милости королевской последний рабъ и велми малаго чина же и богатства, но сказываютъ нецы, паче же единъ некоторый, вданны ми ново, семо посылая, яко у отца моего служилъ много летъ[1665] и былъ, де, отецъ мой при королевской милости велми честенъ[1666], купно же и богатъ. И азъ благодействия отца моего не помню, понеже остался его малъ велми между же некоторыми людьми».
Принесоша от слугъ его двое сыръ велми великъ и поставиша пред ним по обычаю.
Вопроси его портогалской мудрецъ: «В вашей земли у честънаго короля вашего сицевым величеством[1667] сыръ бываетъ ли?»
Отвеща брандебурской: «Азъ убо не вся глаголю[1668], еже где что вижу. И не всему веры иму, еже что где слышу. Несть азъ посланъ до съвоей земли что поведаю на ней же преславне[1669]. А отъ сицевыхъ великихъ сыровъ маниемъ нечто от стариннаго отца моего слуги слышавъ, яко в дому отца моего велии, поведаютъ, сыры великии бывали».
— «Имаши ли зде слугу того?»
Отвеща: «Имею при себе».
Возвавъ его, мудрецъ вопроси: «У отца сего господина въ дому сицевы великия сыры бывали ли?»
Отвеща слуга: «У господина нашего, у его отца, таковы величествомъ сыры бывали: некогда осмую часть сыра далъ работником, а всехъ было пятьдесятъ человекъ; и егда