они, на работе будучи, во время обеда разломиша его, обретоша
[1671] в немъ два жеребенка, да двугодовалаго теленка».
Португалской мудрецъ вельми ему подивися и вопроси паки: «Откуду в немъ жеребенок и теленок обретеся?»
Отвеща ему слуга: «Таковъ имеютъ обычай в Брандебурии: егда в тыя великия творила накъладутъ множество творогу и настелютъ по немъ холстовъ и по них коньми и коровами топчютъ. И теснуючися отъ множества коней и коровъ подавляхуся в сыре».
Слышавъ сия, велми подивися и вда ему малый некий напитокъ и отпусти.
По мнозехъ же инныхъ ядей принесоша лопатку велми велику, еже и поставиша пред нимъ.
Вопроси португалской мудрецъ: «У отца твоего сицевыя великия скотины бывали, якоже сия лопатка скотия?»
Отвеща ему брандебурской мудрецъ, рече: «Азъ доброденствия великихъ богатствъ отца своего не помню, нечто похощеши слуги моего вопросить».
Се и бысть.
Рече слуга: «У господина нашего, у его отца, бывалъ таковъ быкъ трехъ летъ и того быка на единой лопатке селитвы[1672] было сорокъ пять дворовъ жилцовъ».
Вопроси брандебурской мудрецъ слуги, рече: «Како толико превыше меры сказуши скотину быти — аще на единой лопатке толико селитвы, на всехъ же костех быка того колико можетъ быти селитвы?»
Отвеща слуга: «Веру ми ими, доброчестный господине, а я буду правду сказывати: той быкъ всегда самъ о себе, единъ пасящеся, и на 7 верстахъ около себе по вся лета траву подъялъ[1673]. Того быка вышелетний орел убилъ. И чрезъ годишное время[1674] зверие сходящеся ядяху его. Лопатка же быка того случися пасти на угодне месте и нарочисте[1675], и поселишася на ней по совету господина нашего, его отца, сорокъ пять дворовъ со всемъ строениемъ. По неколице же времяни лисица зело малую некую той лопатки части мяса обрете, и той под некою храминою[1676]. И сего ради часто прихождаше, гложушее лопатку, и абие некако потрясе ею[1677], и все дворовое строение падеся[1678] до основания».
Слышавъ же сия, португалской мудрецъ рече: «Всякъ человекъ от своихъ словесъ осудится и оправдится. Се ты неправедными своими словесы и ложными самъ ся осуди!»
Рече ему слуга: «Честнейший господине, весть твоя честность, яко Писание орломъ называетъ самого Бога? Веси же, кто можетъ ему противитися? Той бо порази быка того страхом своимъ. Человека лукава и лстива называетъ лисицею: от лукаваго бо и лстиваго человека то селение разорися. Обадиво[1679] брандебурскому королю, яко в томъ селении некий человекъ имеетъ в дому своемъ великия скарбы от давныхъ летъ сохранено и сего ради разорися селение то и ничтоже сему дивно».