Геннадий Григорьевич кивнул.
— Вот. Я написал несколько рассказов. Я затрудняюсь отнести их к какому-то жанру. Вы читали их. Там есть всё: драма, трагедия, юмор, лирика. Всего с достатком. Где-то их называют рассказами о жизни. Не знаю, кто придумал такое определение, но мне оно нравится. И вот теперь я решил написать роман. Настоящий роман, где всё то же самое, как в рассказах, но только больше. И знаете, мне страшно. Мне начинает казаться, что всё я делаю не так, не правильно, не интересно, или я просто не могу писать о таких вещах. Таланта не хватает. Я разместил несколько отрывков в интернете, но в ответ, как говориться, тишина. И мне нужно знать ваше мнение. Очень нужно. Я не представляю, к кому бы мог обратиться. Из всех, кого я знаю, вы единственный, ну, может ещё Мария Александровна, — вы единственные люди, у кого есть литературный вкус. Не вкусовщина, где определяющим моментом становится слово «нравится» или собственные убеждения на то, как надо писать, а именно вкус.
Пока я говорил, Арбатов не произнёс ни слова. Он по-прежнему стоял у окна, прислонившись плечом к откосу, и слушал меня спокойно и терпеливо. Терпение присутствовало даже во взгляде и оттого мне казалось, что я говорю полную ерунду. Когда я замолчал, Геннадий Григорьевич наконец-то отошёл от окна, сел за стол и сказал:
— Сколько вы уже написали?
— Четыре главы.
— Это прилично. Прочитать и оценить такой объём дело не одного часа, и даже не одного дня. Вы же не хотите отделаться поверхностной оценкой?
Я не хотел. Мне нужен был детальный разбор с аргументами и собственным мнением, и ответ на главный вопрос, вернее, на два вопроса: что же такое я пытаюсь написать и нужно ли это кому-нибудь?
Я вздохнул. Очень хотелось верить, что это кому-нибудь нужно. Очень. Иначе к чему все эти расстройства, трата времени, надежды, сомнения и прочая нервная дребедень, которая не даёт спокойно стоять, сидеть, лежать, думать. Которая терзает тебя круглые сутки, в любое время дня и ночи, в любой час и в любую секунду. Устал. Как хочется наплевать на всё, закинуть ноутбук за печку, надраться водки и уснуть — без снов, без угрызений. Как ребёнок.
— Я вставил в первую главу один свой рассказик. Ну, не совсем рассказик, так, миниатюрку. Не знаю, правильно это или нет, никогда такого не делал. Да и не знаю, всё это… новое, очень новое…
— Я посмотрю. Вы не беспокойтесь, Роман. И вы, конечно, не против, если я дам почитать ваше произведение Марии Александровне?
— Не против. Наоборот, был бы благодарен за это.
— Тогда на том и сойдёмся. Сейчас многое зависит от времени, а его как раз и не хватает. Катастрофически. Но как только появится «окно», мы почитаем ваш роман, подумаем, обсудим между собой, а потом встретимся и поговорим. Согласны?