— Что вы, Анна, какие дети, какие рассказы? Да я с собственным сыном общий язык найти не могу, что уж говорить о школьниках? Какой у вас класс?
— Шестиклашки. Очень любознательные ребята. Поверьте, они будут внимательными слушателями.
— Да я детей боюсь как огня.
— Удачное сравнение. Но в огонь вы всё-таки шли? Вот и к детям сходите. Тем более, вы мне обещали.
— Обещал? Побойтесь бога. Когда?
— В день нашего знакомства. Забыли? Вы подкрались ко мне со спины и напугали непристойным комплиментом, а потом напросились на урок. Так что будьте мужчиной, держите слово.
Я попытался вспомнить нашу первую встречу: красивая женщина, тонкая, изящная, с лёгким налётом… Да, комплимент был, непристойный, согласен. Напрашивался ли я на урок? Сомневаюсь. О том, что она учительница, я узнал совсем недавно и не от неё, значит, не напрашивался. Но уличать Анну во лжи будет глупо. Женщины не лгут, никогда не лгут, особенно любимые. Стало быть, надо соглашаться. Ладно, как-нибудь переживу встречу с её шестиклашками.
— Если так, придётся сдержать слово. Да и что остаётся делать на пенсии? Только ходить по школам и делиться с подрастающим поколением жизненным опытом.
В глазах Анны появились оттенки пытливости напополам с неоправданными надеждами, наверное, так она смотрит на своих учеников, когда принимает у них экзамены.
— Странно воспринимать вас как пенсионера, — сказала она. — Я постоянно забываю об этом.
— Значит, у меня есть шанс?
— Шанс?
— Назвать вас своей музой.
Анна улыбнулась.
— Но мы же договорились, что не будем с этим торопиться, правда?
Я закусил губу. Правда. Мы не будем торопиться. Вот только конца этой неторопливости я не вижу, а так хотелось бы…
Утром позвонил сын, сказал, что приезжает. Я посмотрел на часы — половина одиннадцатого, значит, у нас он будет где-то около трёх. Ага… Сегодня ещё очередные посиделки в клубе, если быстро съездить на вокзал и обратно, то успею. Успею. А пока надо подготовиться.
А что надо? В доме прибрано, воды я вчера натаскал. Еда — консервы, крупа, макароны. Можно суп сварить. Хлеба… Хлеба нет, по дороге забегу в магазин, куплю. И молока. И яиц. У Лёхи луку зелёного возьму и сала, он хвастал. Что ещё?
На плечи неприятной тяжестью ложилась ответственность. Когда бывшая сообщила о желании сына приехать, я воспринял её слова легко, потому что это казалось событием далёким и не вполне реальным. Ну мало ли чего молодому человеку в голову взбрело: сегодня решил, завтра передумал. Но вот это далёкое вдруг стало настоящим, и плечи поникли. Такое впечатление, что я боюсь. Боюсь собственного сына. Нет, не так: боюсь встречи с собственным сыном.