В целом в кругах КПФ очень не хотели говорить о сталинских чистках. Нетрудно догадаться, что во многих случаях это было обусловлено тем, что они сами сложили оружие перед партией и осудили товарищей либо перед их ликвидацией, либо после.
Как отметил Кимо Рентола, вопрос о терроре в КПФ принял гигантские размеры. Жертв было не несколько дюжин, а тысячи, и среди них все имели знакомых или родственников.
В 1960-х гг. в руководстве КПФ власть ушла из рук сталинистов, но после этого они организовали партию в партии в духе подлинного ленинизма. Неудивительно, что они постоянно пользовались поддержкой Москвы. Ведь сталинистское крыло построило свое существование на верности, интересы Москвы, то есть «магическая» генеральная линия, были для него тем же самым, что и свои, а также интересы всего прогрессивного человечества. Этим людям не надо было предавать страну, они верили, что, служа Москве, они наилучшим образом служат ей. Такая великая вера в гармонию национальных интересов разных стран позднее проявилась разве что среди сторонников ЕС.
Сталинисты состарились в 1960-х гг., и в «Helsingin Sanomat» была опубликована карикатура на революционеров в «инвалидных колясках», которые могли попасть на баррикады, если бы их туда подняли. Но в конце 1960-х — начале 1970-х гг. в партию пришло много молодежи, которая нашла духовное пристанище именно в сталинистском крыле партии, которое до сих пор не согласилось отчитаться о сталинизме.
Брежневский СССР в значительной степени основывался на сталинистской идеологии, которую он облекал в одежды ленинизма. Слово «сталинизм» не было в употреблении, и официально говорилось, что такого «изма» и быть не могло, существовал лишь научный социализм и его реальное воплощение. Это был один из способов сказать, что в ленинизме речь шла именно о сталинизме.
В Финляндии интеллигенция вначале была довольно наивной или, если сказать прямо, — вульгарной. Рауно Сетяля в 1970 г. опубликовал произведение «Исповедь неосталиниста». Сам он хорошо знал дело, и его произведение превозносилось в соседней стране без упоминания названия, которое считалось ошибочным.
Брежневизм, как было сказано, был настоящим постсталинизмом, который отличался от своего прообраза прежде всего масштабом применения открытого насилия. Это можно объяснить структурным насилием, которое делало невозможным настоящую гражданскую активность. В атомизированном обществе у личности не было никаких возможностей против тоталитарного государства.
Реальный социализм, конечно, в определенный период пользовался у народа довольно значительной популярностью. Так, казалось, обстояло дело в начале 1960-х гг. Популярность, вероятно, могла основываться на описанном Александром Зиновьевым факте, что социалистическая система тогда предлагала легкую и надежную жизнь почти всем. Роскоши не было, но нормально существовать можно было, почти ничего для этого не делая. По мнению Зиновьева, для простого человека это было почти райским существованием, которое давало возможность реализовывать самого себя, не утруждая никаких своих способностей. Некоторые представители интеллигенции начали критиковать систему в середине 1960-х гг., выступая тогда еще за «подлинный социализм» и против искажений «реального» социализма. Имеющиеся материалы показывают, что вера широких слоев народа в будущее реального социализма серьезно пошатнулась лишь в середине 1970-х гг. из-за продовольственного кризиса.