Брежневское общество было однообразно серым. В нем вряд ли можно было найти что-нибудь красочное, кроме пышных военных парадов, если можно считать их таковыми. Печать была заполнена восторженными эпитетами и превосходными степенями, которые функционеры использовали со всей изобретательностью для самовосхваления, но будни были однообразными и унылыми, как их ни восхваляли.
В начале 1970-х гг. в Финляндии случилось почти невероятное: студенты стали лавинообразно поддерживать постсталинистский брежневизм. Они нашли в нем источник света и воодушевления и в эйфории бросились вместе с коммунистами безоглядно поддерживать линию Москвы и в качестве лозунга взяли слова Куусинена начала 1920-х гг. Тогда он сказал, что «безоговорочная поддержкам СССР является критерием каждого настоящего коммуниста».
Возведение некритичности на пьедестал не могло не напоминать девиза, написанного на ремне эсэсовцев Unsere Ehre heisst Treue («Вера — наша честь»).
Что могло стать причиной такой некритичной лавинообразной популярности, которая вскоре перевернула как сознание студенческих кругов, так и всю культурную жизнь Финляндии? Может быть, в реальном социализме наступил значительный прогресс? Может, были предложены новые общественные инновации или произошли удивительные экономические чудеса? Может, социалистический лагерь показал свое превосходство в устройстве межгосударственных отношений?
Ничего подобного не произошло. Произошло, скорее, обратное. Выдвинутая в 1961 г. программа строительства коммунизма потерпела явное фиаско, и о том, чтобы обогнать Америку в чем-либо, кроме производства вооружения и некоторых видов сырья, а также в некоторых отраслях тяжелой промышленности, не говорилось больше ничего. «Социалистический лагерь» был расколот: на советско-китайской границе стреляли и боялись полномасштаных военных действий. Чехословакия оставалась в социалистическом лагере лишь с помощью танков. Интеллигенция в СССР вообще относилась к социализму, в том числе советскому, критически. В начале 1970-х гг. невозможно было представить советского человека, которого бы уважали в интеллигентских кругах и который бы одновременно был фанатичным приверженцем генеральной линии партии и готов был подписаться подо всем, что исходило со Старой площади. Ирония состоит в том, что в Финляндии в середине 1970-х гг. таких людей были тысячи, и в культурных кругах легко было прослыть умным человеком, цитируя речи Брежнева или передовицы «Правды», которые, благодаря газете «Tiedonantaja», можно было читать на финском языке. Для этого не требовалось даже изучать русский язык.