Может, если бы молчание продлилось на пару секунд дольше, мы отвернулись бы друг от друга и разговора так и не получилось бы. Но она неожиданно улыбнулась и произнесла по-английски:
– Здравствуй. Ты один из тех гонщиков, которые тут недавно ездили?
– Да. Меня зовут Михаил Жумакин, я из России…
Тьфу ты. Почему эти фразы нормально звучат на международном – и так клишированно на русском?
Девушка кивнула, словно не уловив моей секундной запинки в конце, и ответила:
– Лайма Куоллиярви. Финляндия. Спортивный журналист.
– Вот как? – Я приподнял бровь. – А выглядите так, как будто школу только что закончили.
Она озадаченно стрельнула в меня глазами и сказала:
– Ну вообще да, я пока только учусь. Но уже сотрудничаю с одним гоночным изданием – и приехала сюда, чтобы собрать материал по этому этапу вашей «Формулы».
– Вы следили за предыдущими гонками? Знаете расстановку сил?
– Предположим, следила. И даже тебя помню. Это ведь ты в Сочи с последнего места приехал на подиум?
– Было дело, – признал я.
– Но я и не подозревала, что у вас тут есть какие-то свои расклады. Может быть, ты расскажешь подробнее – для интервью?
Я и моргнуть не успел, а у неё в одной руке уже был смартфон. Явно с готовым к записи диктофоном.
– Нет-нет-нет, это наша внутренняя кухня, которой нет места в официальных статьях, – с улыбкой покачал я головой. – Спросите лучше о чём-нибудь другом. О погодных условиях, например; о сложности трассы, о шинах…
– Действительно, чего это я… – вздохнула она. – Как погода? Как трасса?.. Но я ведь представляю, что ты ответишь. Мол, дождь внёс свои коррективы, однако мы постарались выжать из болидов всё, что можно; асфальт в некоторых местах и под конец оставался скользким, и пришлось потрудиться, чтобы удержать машину… Я права?
– В целом, да. – Я вновь позволил себе усмешку: – А вы неплохо осведомлены о том, что обычно говорят. Не самая заурядная точка зрения для журналиста, не находите?
– Знаю, – сказала Лайма, отводя глаза в сторону. – Просто мне надоело читать однообразные высказывания на тему гонок. Не понимаю смысла послегоночных интервью: всё и так очевидно по ходу заезда… Разве что опосредованный контакт для сохранения образа в памяти масс, но это, по-моему, должно идти побочно…
– Кому очевидно, а кому не очень – требуется оценка самого участника, – развёл я руками. – Почему же тогда вы решили быть журналистом, позвольте спросить?
– Хочу привнести в репортажи что-то новое, показать гоночный мир с какой-то ещё не исследованной вдоль и поперёк стороны. Но пока не знаю – с какой именно. – Лайма повернулась ко мне. – Может, расскажешь о себе, о своей подготовке… о впечатлениях от этой трассы?