– Лео!
Он слышит мой голос и даже успевает коротко посмотреть в глаза, но я не зову его снова, потому что понимаю – он меня не узнаёт. Где-то плавает и взглядом, и сознанием.
Я срываюсь в его комнату, рюкзак нахожу сразу, но аптечки в нём нет. В хосписе, где полно медсестёр, держащих всё под контролем, меня дано уже не пугают ни боль, ни последние стоны уходящих, ни их такой же, как у Лео, потусторонний взгляд. Но сейчас, когда в квартире кроме меня и парня никого больше нет, и ответственность не за терминального больного, а за молодого и обязанного ещё очень долго жить человека целиком на мне, у меня трясутся руки. Я приказываю себе собраться и сосредоточиться. Парамедик тогда сказала, что все нужные медикаменты у Лео есть, требуется лишь вовремя сделать ему укол.
Я с силой сдавливаю виски и глазницы – это помогает стравить давящую часть эмоций. После вполне уже осознанно начинаю шарить по многочисленным ящикам в этой комнате. Аптечку нахожу в том, который ближе всего к его импровизированной кровати.
Когда возвращаюсь, Лео лежит всё там же, всё в той же позе – ровно, руки чуть свободнее, чем по швам. Мне становится жутко – этот парень даже во время нестерпимой боли умудряется себя контролировать: он не кричит, не жалуется, не требует, не ругается. И он продолжает быть в этом своём частичном сознании.
– Лео! Лео! Какой препарат из этих я должна тебе вколоть?
Он реагирует не сразу, и от того, сколько усилий ему нужно, чтобы сосредоточиться, мне становится ещё страшнее. Вся его реакция – это едва заметный поворот головы в мою сторону и взгляд «оттуда», которым он смотрит не на меня, а сквозь меня.
Я понимаю, что решение об обезболивающем, которых тут действительно слишком большой выбор, и его дозировке мне придётся принимать самой. Вначале я выбираю тот, который можно вводить внутримышечно, но взглянув ещё раз на Лео, понимаю, что придётся колоть в вену. Из мышц в сосуды – это слишком долго. Был бы он хотя бы в сознании… Но бледности нет, как в прошлый раз, губы не синие. А может, мне тогда это только показалось со страху? Жгут в аптечке также имеется – значит, он и в вену сам себе вводит. Когда может.
Я видела, как это делается тысячу раз, и смотрела не зеваючи, а изучала, и даже внимательно вслушивалась в пояснения щедрых на информацию медсестёр. Распаковываю шприц, набираю раствор, выпускаю пузырьки воздуха, меняю иглу. Обрабатываю руки, кожу на сгибе руки Лео в одном направлении два раза. Теперь нужно проколоть вену под углом пятнадцать градусов к поверхности кожи – это самое сложное, но одного взгляда на Лео мне достаточно для достижения необходимого уровня решимости. Мне кажется, я физически ощущаю и даже слышу, как рвётся его кожа в месте прокола, но заставляю себя сосредоточиться на проверке, попала ли я в вену – красная пыль, собираясь в нити, потом облака и разводы в жидкости шприца указывает на то, что я всё сделала верно. Развязываю жгут и медленно ввожу лекарство, замечая, что кровь Лео уходит из полости шприца, но не из моей памяти.