Дважды у него возникает срочная необходимость порыться в ящике своего комода: один раз он приезжал за проводком, второй раз за… ещё одним проводком. К этому моменту мне уже совсем не холодно, и я выворачиваю своим не только способным, но в этот день ещё и немыслимо мотивированным телом немецкие кренделя Pretzel.
Само собой, такие талантливые шоу, как моё, не могут остаться не замеченными любой потенциальной публикой. Да и вообще, единственный зритель – это же просто кощунство.
Короче, в доме напротив я получаю аудиторию. Высокий, раздетый по пояс мужик курит, не отрывая от меня глаз. Красивый, зараза. И состоятельный, судя по длине и размеру террасы, опоясывающей его квартиру. А в ней всё даже круче, чем у нас.
На два этажа ниже ещё один – этот, одетый в розовую рубашку и синие брюки, пьёт кофе и улыбается. Обалдеть, думаю! Сколько ж в этом городе холостяков!
Ещё через пять минут зрителей становится ещё больше. Не все выходят на балконы подышать утренним воздухом, некоторые глазеют из-за стёкол свои панорамных окон, но почти все мужчины.
Мужик с голым торсом заинтересован больше всех. Он подходит к бортику своей террасы, и, демонстративно сложив на нём локти, делает очень долгую и очень «говорящую» последнюю затяжку, искоса смотрит на меня.
«Собака мордой вниз» ему очень нравится, и он почему-то решает, что мне обязательно следует об этом сообщить томным воздушным поцелуем. Приятно, конечно. Так приятно, что поза «плуга» получается лучше, чем на занятиях с инструктором.
И только я решаю, что могу и стойку на голове замутить, как вдруг получаю от нового поклонника очень агрессивный средний палец.
Первая мысль, конечно же, показать ему в ответ двойной. Но я, Слава Богу, вовремя вспоминаю про Лео: мне нельзя терять лицо.
Стоп. Лео?
"Voilà" – Françoise HARDY – 1967
Я перевожу взгляд на стекло, за которым должен быть мой работающий в холле друг – видно плохо из-за отражения ясного утра в его покрытии, но… мои глаза едва ли не вылезают из орбит – жест именно двойной и… Лео стоит на ногах.
Сейчас, конечно, самое время выскочить к нему и сыграть удивление, но я настолько под впечатлением, что мне не до того. Челюсть бы подобрать.
Мужик из дома напротив так злобно захлопывает балконный слайд, что удар металла о металл слышен не только на моей террасе, но скорее всего, и на другом конце Ванкувера тоже. Мгновение спустя все стёкла его квартиры становятся матовыми. Ну ни фига ж себе, думаю. И сразу за этим у меня появляется щекотливый вопрос: кто и кому показал палец первым?
К тому моменту, когда я с ковриком появляюсь в холле, Лео не только уже сидит в своём кресле, но и усердно стучит пальцами по клавиатуре. Я стою в проходе и долго смотрю на него. Не для того, чтобы привлечь к себе внимание, просто сортирую свои суждения на его счёт – всё ж с привычных полок попадало и теперь надо разложить заново, в новом порядке.