она. Я собиралась увидеть бледную умирающую женщину, прикованную к постели, а то, что я увидела, так сильно отличалось от моих придумок! Что рождает фантазия при словах «инсульт», «больница», «старость» – да ничего хорошего.
– Я, кажется, вас знаю, молодой человек, вы купили мой дом, не так ли? – говорит она. Закрывает книгу и вместе с очками кладет на стол.
– Именно так.
– Валерий… не помню, как вас по отчеству?
– Петрович. А это Ольга, она сейчас живет в вашем доме.
– Здравствуйте, – говорю я и подхожу совсем близко, чтоб иметь возможность рассмотреть лицо этой женщины. Вдруг мне показалось? И моя бурная фантазия выдает желаемое за действительное.
Я переглядываюсь с Валерой и понимаю, что он тоже ее узнал. Мы оба молчим в замешательстве и не знаем, с чего начать. Девушка с фотографии, именно она сейчас сидит перед ними. Ни малейшего сомнения у меня нет, этот взгляд время не изменило. После минутной тишины Бабаня говорит:
– Присаживайтесь, там, у стены, есть два стула. Их можно взять. Что привело вас ко мне?
Кроме знакомых глаз я вижу прямую спину и вспоминаю военную выправку, впервые увиденную мной на фотографии. Ее руки с идеальным маникюром плотно сжаты и лежат на коленях. Юлить и врать с этой женщиной не получится, тогда я выдыхаю и говорю:
– Я случайно кое-что нашла в вашем сарае. Вот, – говорю я и протягиваю потрепанную тетрадку с коричневой обложкой.
Дрожащими руками она берет ее у меня и прижимает к груди.
– Я думала, Паша все выкинул в реку. А он нет, спрятал.
– Там еще были ваши медали и винтовка, мы сейчас с собой их не принесли, но отправим по любому адресу, который вы назовете, – говорит Валера.
– К черту тайны. Какое они сейчас имеют значение? Как вы догадались, что они мои?
– По фотографии в дневнике, вы совсем не изменились, – говорю я.
– Фотография?
– Да, она была приколота скрепкой к обложке дневника, – говорю я и смотрю, как Бабаня находит ее.
– Ах, эта… Я подарила ее Паше на память при прощании в Берлине. Думала, мы больше с ним никогда не встретимся. А нет, всю жизнь потом вместе прожили. Я легко рассталась со своим прошлым, жила новой жизнью. Только одно имело значение. Вы же прочитали дневник? – Ее голос дрожит. От того спокойствия, которое мы увидели пять минут назад, не осталось и следа. Она сидела в обнимку со своими призраками, и, как бы сильно ни пыталась совладать с собой, я видела, как непросто ей это дается.
– Да, – говорим мы с Валерой разом.
– Паша поехал за мной в лагерь, когда узнал, что я там. Мы встретились на станции, мне удалось сбежать. Он там ждал баржу, чтоб плыть в лагерь. Мы вместе вернулись в Ленинград, и он помог сделать мне новые документы. Поженились. Я попросила его выкинуть мои вещи, которые он хранил в комнате на Лиговке. Катя Щеглова умерла, я знала, что преследовавшие меня охранники видели, как я утонула. Видимо, он не смог выкинуть все. Он много лет хотел реабилитировать мое имя, считая мою ссылку частично своей виной.