Сначала проехал грузовик с четырьмя немцами в кузове. Потом два немца на мотоцикле с коляской, я могла убить их всех, но мне велено ждать более серьезную рыбу. Почему я была уверена, что попаду в движущуюся мишень с пятидесяти метров? Да потому, что меня учил папа. Спасибо тебе, папуля. Как жаль, что я не нашла тебя.
Тогда я еще не умела понимать время и замирать на сутки. Мои руки затекли, ноги устали, шевелиться было нельзя, по дороге ездили не просто так. Бабочка села на прицел винтовки, начало лета, все цветет. Послышались слабые звуки приближающегося мотора. Еще секунда, и я различаю еле слышный звук клацающих шин и понимаю, что это она – машина, которую я жду.
Как только машина выезжает на поле, я нахожу в прицел лобовое стекло, машина еще слишком далеко. Я вижу водителя и того, кто сидит сзади. Сейчас машина поедет мимо меня, я в боковое стекло водителя вижу цель. Еще мгновение, я задерживаю дыхание и стреляю. Бабочка взлетает со ствола винтовки, а машина теряет управление и съезжает с дороги. Что происходит дальше, я не вижу, моя задача выполнена, дальше мне показано максимально быстро слезать и двигать к своим заданным маршрутом.
Как точен был мой выстрел, я узнала вечером, когда дядя Вася вернулся с пленным генералом. Он поздравит с моим первым убитым немцем. Мне нальют 50 грамм водки и дадут выпить за мой успех. Только я знаю, что это не первый мой немец, а вот рюмка водки – да, первая.
За те четыре месяца, что я прожила под началом дяди Васи, я убила тридцать немцев. Большую часть времени после того первого раза я проводила на заданиях. Не помню, чем были наполнены мои дни. Лето, и я учусь убивать быстро и беззвучно.
А еще Машка, которая все время что-то рассказывает, говорит, что все в отряде в меня влюблены, но я этого не вижу: ненависть, мной движет ненависть и боль.
27.12.1949
Сегодня доктор расспрашивал меня, что я умею делать и где училась. После войны я два года работала на станции скорой помощи. Вернувшись из Берлина, я попала в полуразрушенный Ленинград. Я не знала, что мне делать и куда идти. В девятнадцать лет я умела только убивать. Я делала это мастерски. В моей сумке с десяток медалей, комплект одежды и кусок мыла. Моя винтовка тоже со мной, на плече. Я стою на перроне Московского вокзала, мне совершенно некуда идти. Паша остался в Берлине, он там еще нужен, а я из первых, кто возвращается домой. Знаю, что мне нужно его отпустить, дальше нам не по пути.
Май сорок пятого, каждый поезд встречает толпа женщин с цветами. Они ждут своих мужчин домой. Меня никто не ждет. Маленькая девочка сует мне в руки гвоздики, обнимает меня за ноги и говорит: «Надеюсь, мой папа тоже вернется».