‒ Прости, Логан. Я не намеревалась вспоминать о нем, когда я с тобой. Но такова реальность моей жизни. Знаю, что ты считаешь его плохим, и есть кое-что в нем и его жизни, что не нравится и мне. То, что, чем больше я узнаю о нем, тем сильнее мне становиться с ним дискомфортно. Но он был рядом с тех самых пор, как я очнулась, Логан. Он вернул мне мою личность, то немногое, что у меня есть. Он был рядом со мной каждый день, когда я училась заново ходить и говорить. Я начинала с нуля. Я имею в виду, что основное вернулось довольно быстро, но вот мышцы были атрофированы, и та часть мозга, которая отвечала за речь, была повреждена, поэтому мне пришлось заново учиться и ходить, и говорить. Первые два года моей жизни после пробуждения я провела на физиотерапии и логопедическом лечении. Я не могла самостоятельно одеваться и есть. И Калеб был рядом. Он дал мне все, что у меня есть. Я не могу свести на нет все это только лишь потому, что ты плохо к нему относишься.
Логан вздыхает:
‒ Я не пытаюсь сказать, что он зло или что-то подобное, я просто... ‒ Он замолкает, потирает лицо обеими руками и опять начинает говорить. ‒ Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему он так поступил?
‒ Именно он нашел меня.
‒ Так утверждает он. ‒ Логан стучит указательным пальцем по столу. ‒ Но он также говорил, что было нападение с целью ограбления. Разве не это ты мне рассказывала? Факты говорят обратное. Я видел полицейские отчеты. Видел фотографии машины, отчеты о шестнадцатилетней девушке без сознания и без реакций, с тяжелой черепной травмой. Видел медицинскую экспертизу, в которой говорилось, что ты могла не очнуться.
‒ Зачем он солгал? ‒ спрашиваю я.
‒ Не знаю, ‒ отвечает Логан. ‒ Не знаю. Этот вопрос нужно адресовать ему, и на него я не могу дать ответ.
‒ Не знаю, смогу ли я. ‒ У меня опять кружится голова.
В груди становится тесно. Кажется, что стены сжимаются надо мной. Задняя стенка кабинки словно имеет руки, которые каким-то образом хватают меня за горло. Окружающий мир кружится.
Ложь. Правда. Фальсификация. Факты.
Все это смешивается, словно дым от свечи кем-то задутой. Смешивается, смещается, контуры растекаются.
Я встаю, выхожу из кабинки, мои ноги заплетаются. На улице сейчас утро. Солнечные лучи пробиваются между крутых стен зданий, таким образом образуя широкую дорожку золотистого света, струящуюся на улицу, на тротуар, обхватывая меня. Я иду, спотыкаюсь, оступаюсь и бегу.
Я не могу дышать.
Не могу видеть. Это не паническая атака, это... что-то похуже. Мое сердце грохочет и неистово бьется, и я падаю. Я умираю? Возможно, это было бы не так уж и плохо.