— Чарли… — Винсент испуганно глянул вниз.
Луи, как-то быстро сообразивший, что происходит, метнулся к борту и, глянув туда же, куда и союзник, стиснул зубы.
Чарли, действительно вытащенный, спасенный хранителем памяти из воды, сейчас болтался на половине пути до палубы, подвешенный возле борта и столкновение кораблей могло стать для него роковым.
По лицу Бешенного было видно, что он сознает угрожающую ему опасность и, сознавая, тем не менее, не трусит перед ней. Смерти отважный капитан пиратов не боялся, был готов принять ее в любую секунду, когда той взбредет в голову прийти… однако, друзья, которых он не помнил, были, в отличие от него, с таким раскладом не согласны.
Людовик, бросив быстрый взгляд на стремительно близящуюся громаду фрегата, вцепился в поручень и, зажмурившись, сильнее стиснул зубы. По лицу его прошла судорога, все тело напряглось, — молодой маг, не желающий вновь видеть, как на его глазах страдает ни в чем не повинный человек (после того, как в нормальном мире он был свидетелем избиения этого же человека, на его мучения он насмотрелся), прилагая всю свою немалую силу, используя, наверное, все знания, полученные от Альберта, пытался предотвратить его гибель.
Море сопротивлялось, море бесилось, море не желало отпускать жертву. Людовик сжимал поручень все сильнее и сильнее, изо всех сил отодвигая, отталкивая корабль, заставляя его мучительно медленно менять курс, поворачиваться к боку «Соарты» кормой.
Слабый стон сорвался с его губ. Рана на руке, перетянутой шарфом, уже, казалось бы, прекратившая кровоточить, открылась вновь. Тонкий кашемир покраснел, а поручень под пальцами мага треснул.
Луи распахнул глаза. Безумный, сумасшедший по своей силе порыв ветра, внезапно изменив направление, завертелся смерчем, закружился и со всей силой вдруг ударил фрегат в корму, срывая оставшиеся паруса, буквально отбрасывая, отшвыривая корабль прочь, так далеко, что увидеть его теперь не представлялось возможным.
Море взревело, вскипело, вздымая огромные валы и… внезапно успокоилось, утихомирилось, становясь послушным, как ласковый ягненок. Дождь продолжал идти, но уже не такой бешенный и дикий, как прежде, уже куда как более спокойный и мягкий. Темные тучи над головами постепенно расходились, становясь светлее и, если не исчезли совсем, то уже не казались такими угрожающими.
Винсент торопливо выбирал веревку, поспешно поднимая на борт нескрываемо перепуганного капитана.
Людовик медленно разжал пальцы и, не в силах держаться на внезапно задрожавших ногах, сполз вдоль борта на палубу, тяжело дыша. Из носа у него пошла кровь.