Их любовник (Богатырева, Успенская) - страница 31

Он внимательно вгляделся в нее, словно впервые отмечая чувственный изгиб губ, точеные скулы и голубоватые тени под изумительно выразительными глазами. И что такая красавица делает в гримершах, если ей не нужна роль в мюзикле? Странно, что он не подумал об этом раньше.

— Я сегодня сходила к доктору, и он подтвердил, что я беременна. Примерно две с половиной или три недели.

— Ты уверена, что это мой ребенок, Клау? — не то чтобы он не хотел ей верить, но после вазэктомии самопроизвольное возвращение фертильности случается крайне редко…

И если это произошло — то чьего ребенка носит Роза?!

От этой мысли сердце оборвалось — и забилось где-то в горле, мешая дышать. Мадонна и младенец. Его Мадонна и его ребенок. Езу, может ли такое быть?! И что он тогда делает здесь, с этой безгранично понимающей и сочувствующей, но совершенно чужой женщиной?!

— Конечно же, уверена. Бенито, ты мне не доверяешь. Мне казалось, мы вместе…

Клау прижала руку к животу таким знакомым жестом — в точности как Роза, в точности как делала мама.

— Прости, Клау, это было очень неожиданно. Я… я рад, правда.

Неправда. Он рад, но вовсе не тому, что Клау беременна. Но… но она тоже беременна! И что ему с этим делать?

Так. Опять он запутался. Стерилен он или нет? Его ребенок или нет?

— Я вижу, ты мне не доверяешь, Бенито, — в ее голосе сквозила неподдельная обида. — Мы можем сделать генетический анализ, и он точно покажет, что ребенок — твой. Я не была ни с кем больше.

— Ты уверена, что готова на такой шаг?

— Разумеется! — ее глаза зло сверкнули, но она тут же вздохнула и прижалась лбом к его плечу. — Бенито… я люблю тебя и готова ради нашего доверия и нашей семьи на все. Я понимаю, ты привык к совсем другим отношениям, но… пойми и меня. Мне непросто, я изо всех сил стараюсь помочь тебе.

Ему стало стыдно. Не своих сомнений, а потому что на самом деле ему стыдно не было. Должно было быть — но нет. И все ее слова о зависимости, поддержке и семье почему-то звучали иначе. Не так хорошо, как раньше.

Потому, что он вдруг задумался о ребенке Розы? Или потому что усомнился в своем отцовстве в случае с Клау — и, следовательно, в ее честности.

Дерьмо собачье. Если она врет насчет ребенка, то почему так легко соглашается на анализ? Блефует? Он не распространялся о том, что стерилен. И Роза не писала об этом в своем романе — на самом деле она многое оставила за кадром, все, что не готов был показывать посторонним он сам, все же у нее потрясающее чутье и такт.

— Прости, Клау. Поехали домой, уже поздно. Я верю тебе.

— Но я все равно сделаю анализ, как только это будет безопасно для ребенка. Не хочу, чтобы что-то стояло между нами!