— Господа, ближе к делу, — нахмурился император.
— Простите, — извинился Киселёв и продолжил. — Если мы будем рассматривать Клеопина и его отряд только как партизан, то нет смысла ему и помогать...
— Простите? — удивился император. — Почему нет смысла?
— Потому что для партизанской войны что излишек сил, что их недостаток — в равной мере плохо! Думаю, генерал-лейтенант Давыдов может это подтвердить.
— Абсолютно, — согласился поэт-генерал. — Когда в отряде войско большое, то сложно людей и кормить, и поить, и на постой размещать. Фураж опять-таки. Сложно наступления готовить. Да и, простите за откровенность, драпать сложно. У партизан ведь какая задача? Не насмерть биться, а так — напал, пощипал да убежал. Партизаны — вольница. С дисциплиной они не дружны. Мне-то ещё хорошо было. В подчинении лишь казаки да гусары, которые и до войны друг друга знали, посему могли вместе взаимодействовать. А Клеопину каково? У него же все «разношёрстные». Пока обучит их совместно действовать, много воды утечёт. За это время его изменщики десять раз разбить успеют. Да и ещё ведь у него проблема... Если мы все — что я, что Фигнер, что Сеславин — знали, что крестьяне-то нас, ежели совсем-то плохо будет, и от французов укроют, а то и этих же французов раньше нас на вилы поднимут, то Клеопин — он за свои тылы спокойным быть не сможет.
— М-да, — задумчиво протянул император. — Смута да гражданская война — что же хуже... Какие ещё соображения?
— Разрешите, государь? — начал излагать своё видение этого дела Редигер. — Как мне кажется, всё-таки следует рассматривать Тихвин как плацдарм для наступления на Петербург. Не скрою — это неожиданно. Так ведь согласитесь, господа, до сегодняшнего дня мы были уверены, что город находится в руках мятежников. А это несколько меняет дело. Почему бы нам не перебросить в Тихвин, по той же водной системе, несколько полков? А потом не начать общее наступление?
— Когда мы сможем начать наступление? — спросил вдруг император, посмотрев на генералов тяжёлым взглядом. — После нашей конфузим... да что там — разгрома под Смоленском, я, господа, не хотел даже поднимать такой вопрос. И всё же?
— Думаю, что не ранее ноября, — после некоторого раздумья ответствовал Редигер. — Мы провели рекрутский набор. Но нужно какое-то время, чтобы научить рекрутов. Нельзя же их сразу в бой посылать. А войск, готовых к бою, сегодня у нас не более семидесяти тысяч. Это не считая гарнизонных частей и тех казачьих полков, что подчиняются лично вам, государь.
— А есть и такие? — удивился Михаил.