Некоторые, бросая оружие, пытались развернуться и уйти обратно. Партизаны, особо не высовываясь, расстреливали увязших в болоте солдат! И не только солдат... Один из выстрелов угодил в живот Бестужеву-Рюмину...
Закричав от страшной боли, капитан (произведённый, кстати, за два дня до рейда!) упал лицом в болото. Умиравшие рядом с ним люди ничем не могли помочь командиру. Невероятным усилием Мишель пополз по жиже в сторону твёрдой почвы. Там его подхватили те, кто сумел вылезти... Кому повезло меньше, тот остался в болоте.
— Выходим отсюда! Быстро! — послышалась команда полковника Муравьёва-Апостола. — Всем выйти из леса к дороге! Построиться!
Когда солдаты отошли к дороге, Сергей Иванович увидел, что его лучшего друга несут на руках:
— Господи, Мишель, — растерянно сказал полковник. — Как же так?
— Знаете, Сергей, — слабо улыбнулся Михаил. — Однажды мне приснилось, что и вас, и меня повесили. Причём верёвка почему-то лопнула. Но вместо того чтобы помиловать, как это принято, нас опять-таки потащили на виселицу. Знаете — это был самый скверный сон в моей жизни! Merde!
— Молчите, Мишель, вам нельзя говорить, — попытался остановить молодого офицера бывалый полковник. — Сейчас лекаря кликну!
— Ерунда. Пуля в животе да болотная грязь в ране... Но это — гораздо лучше, нежели виселица... Merde!
...Капитана Бестужева-Рюмина похоронили в братской могиле вместе с нижними чинами. Неподалёку от могил пришлось оставить несколько раненых. Двое были ранены легко, но не смогли продолжать путь. Ещё двое — умрут через день-два. Два десятка с лишним не выбрались из болота да ещё десятка три пропали без вести. То ли дезертировали, то ли потерялись в лесу, в двух верстах от дороги! За два дня войско потеряло более двухсот штыков и всю кавалерию. А впереди, если брать за переход тридцать вёрст, было ещё не меньше четырёх...
Но самое худшее случилось с утра, после ночёвки. Выяснилось, что далеко не все хотели идти дальше! Первыми начали «бузу» малоросские «пластуны».
— Нэ пийдем дале! — грозно орал бывший наказной атаман Гречуха. — Пущай москали сами свои дела делают!
— Нэ пийдем! — вразнобой орало воинство, потрясая саблями. — Обратно хотим, на нэнку Украйну! Виртаемо взад!
Господа старшие офицеры и генерал наблюдали за этой картиной с некоторого отдаления. Муравьёв-Апостол, почерневший и спавший с лица после похорон Мишеля Бестужева-Рюмина, Еланин, баюкавший раненую руку, мрачный майор Терёхин, назначенный исправляющим обязанности командира полка вместо убитого Бестужева-Рюмина, и генерал Каховский.