— Я готов ко всему. Даже к смерти, — спокойно отвечал Пестель. — Я готов, потому что знаю, что прав!
— Возможно, — вздохнул император. — Поживём—увидим. А пока я хотел бы выслушать Вашего брата. Владимир Иванович, за последнюю неделю вы спасли мне жизнь раз десять. Поэтому я не могу наказать брата человека, которому столько раз обязан жизнью. Если вы мне сейчас скажете: «Михаил Павлович, пусть мой брат уйдёт», я его тотчас же отпущу. Итак, ваше слово?
Командир кавалергардов вышел вперёд: — Ваше Величество, я очень люблю и уважаю своего брата. Но я не могу просить о снисхождении для него.
— Почему?
Владимир Иванович наклонил голову вниз и глухо произнёс:
— Потому что мои друзья остались умирать на Сенатской площади. Потому что мой лучший взвод остался умирать в Гатчине. Прости меня, Павел, но я знаю, каким влиянием ты пользовался в тайных обществах. Поэтому кровь — на тебе. И на тебе же кровь императора, которому я давал присягу...
Павел только презрительно посмотрел на младшего брата.
— Ваше Императорское Величество, — обратился Владимир Пестель к Михаилу. — Я считаю, что должен выйти в отставку. Понимаю, что в этот час отставка напоминает предательство, поэтому прошу отставки лишь с должности начальника вашего конвоя. Готов встать в строй, как простой офицер. Или же — как нижний чин.
Михаил Павлович подошёл к Пестелю, замершему по стойке смирно. Крепко его обнял и прижал к груди:
— Владимир Иванович, я даже не буду слушать ту чушь, которую вы сейчас несли. Вы были и есть командир моего конвоя. Более того. Уж коль скоро я принял бразды правления, то имею право производить в генеральский чин. Отныне, полковник Пестель, вы — генерал-майор. Я назначаю вас командиром всей гвардии, которая сейчас наличествует и которая, безусловно, ещё будет. Все формальности — грамоты и прочее, — потом. Но, думаю, что моё слово чего-то стоит и без бумаг. Теперь о Павле Ивановиче...
Михаил Павлович обвёл взглядом присутствующих и остановился на арестанте:
— Господин Пестель, вы — государственный преступник. Но! Судить вас здесь и сейчас я не могу. Нужно проводить долгое расследование. Мне этим заниматься некогда, а суда у нас здесь нет. Безусловно, суд признал бы вас виновным с лишением дворянства, чинов и наград. Но, собственно говоря, дворянства вы сами себя лишили. Ордена вы заслужили честно — своими ранами на службе Отечеству. Не я их вам давал, не мне и снимать. А вот звание полковника... Если вы — враг царю, то нельзя носить звание, которое царь же вам и присвоил. Простите, но не дело — вам ходить в эполетах. Снимите эполеты, бывший полковник!