К моменту записи альбома Time Out Брубек был уже широко известным и признанным джазовым музыкантом – лишь вторым в истории джаза, чья фотография была опубликована на обложке журнала Time. Тем не менее, услышав пьесы будущего альбома, фирма Columbia к столь рискованному эксперименту отнеслась с опаской – от Брубека ожидали гарантирующих успех очередных перепевов популярных мелодий. Спасло альбом вмешательство президента Columbia Годдарда Либерзона. «Он сказал тогда: “Нам не нужна еще одна пластинка со ‘Stardust’ и ‘Body and Soul’[27]. Их и так уже полно. Пора сделать что-то новое”», – вспоминал впоследствии Брубек.
Необычным в альбоме было и оформление, выполненное в стиле модного тогда абстрактного экспрессионизма художником-дизайнером японского происхождения Нилом Фуджита.
Time Out занял почетное место одного из самых выдающихся альбомов в истории джаза. Он включен в Библиотеку Конгресса и Национальный реестр аудиозаписей, как обладающий выдающимся художественным и историческим значением.
А “Take Five” с ее «трудным» ритмом сама давно уже превратилась в стандарт. Среди самых примечательных каверов композиции Дезмонда можно назвать соло на губной гармошке Стиви Вандера, зажигательную латиноамериканскую версию Тито Пуэнте, грандиозную оркестровую аранжировку Квинси Джонса, вокальные эскапады Эла Жарро и Кармен Макрей. Дочь выдающегося азербайджанского пианиста Вагифа Мустафа-заде, добившаяся самостоятельной успешной карьеры на Западе Азиза Мустафа-заде пропитала свою версию близкими турецкому оригиналу обертонами мугама своего родного Азербайджана. А японец Минору Мураока исполнил Take Five на бамбуковой флейте шакухачи.
Но самым неожиданным, наверное, стало превратившееся в виральное видео исполнение “Take Five” пакистанским Sachal Studios Orchestra, состоящим из ветеранов-музыкантов – на скрипках, сароде, ситаре. Классическое открывающее композицию барабанное соло звучало на таблах. Идея этого исполнения принадлежала Иззату Маджиду, на всю жизнь ставшему любителем и энтузиастом джаза благодаря тому, что еще мальчишкой он услышал квартет Брубека во время исторического визита в Пакистан в рамках того самого турне «Послов джаза» в 1958 году. Чувствуя связь импровизаций индийских раг и джаза, он построил в Лахоре студию для исполнения и записи местными музыкантами джазовых стандартов, несмотря на угрозу нападения со стороны исламских фундаменталистов, ненавидящих и Запад, и музыку, и тем более джаз. Результатом его усилий стал документальный фильм «Песнь Лахора» (Song of Lahore), который называют пакистанским ответом легендарному кубинскому Buena Vista Social Club