— То-то же, — нравоучительно подняв указательный палец, улыбнулась та. — Раз всё разрешилось, садись-ка, гость дорогой сюда.
И опять Путник, словно послушное ветру перекати-поле, уселся на скамью. Противится просьбам или приказам ворожеи совершенно не хотелось. Он чувствовал: не подведёт, зла не причинит. А потому терпел, когда Тивисса расчёсывала его спутанные космы частым гребнем, когда щелкала вокруг головы острыми ножницами. И всё же бритье мужчина ей не доверил. В закромах хозяйки нашёлся помазок и бритва. Спустя несколько минут Путнику протянули круглое зеркало с ручкой, мол, смотрись. Но тот лишь головой покачал:
— Не надо. Сама скажи, больше не похожу на чудище?
— Нет, не походишь. — Тивисса обошла сидящего мужчину, встала перед ним, то так, то этак наклоняя голову, и, наконец, выдала: — Да, определённо нечто человеческое начало угадываться. Но если будешь питаться раз в день, вскоре совсем вид нормальный утратишь.
На сей раз женщина позволила ей помочь. Сначала с бадьёй. Вместе они быстро вычерпали её вёдрами, а потом вытащили сушиться. Потом Путник таскал из подпола нужные продукты. В его котомке тоже кое-что нашлось. Хлеб, давно превратившийся в сухари, Тивисса молча раскрошила и вынесла во двор. Сыр ей тоже не понравился, но тут уж гость запротестовал, пытаясь втолковать, что синие прожилки плесени были в нём с самого начала, а не появились от плохого обращения. После долгих уговоров хозяйка всё же надкусила один из кусочков лакомства, сморщилась и брезгливо вытерла руки о передник:
— Ешь его сам, коли отравиться не боишься.
На том споры и прекратились. Тивисса поставила в печку чугунок, и вскоре по кухне поплыл аромат наваристых щей. Так и они и отужинали, то и дело украдкой поглядывая друг на друга. После мытья да бритья Путник стал совсем другим. Оказалось, что ему вовсе не сорок лет, как решила сначала хозяйка, а едва перевалило за третий десяток. И что без своей жуткой бороды, которая ему совершенно не шла, гость выглядит намного приятнее. Только тёмные глаза остались такими же настороженными. Женщина никак не могла разобрать, сколько не смотрела, какого они цвета. То ли карие, то ли синие… а то вдруг казалось, грозовое небо отражалось в этих глазах.
Путник тоже присматривался к своей благодетельнице. Улыбка делала её совсем молоденькой, но едва Тивисса перестала корчить рожицы, как стало понятно, что она старше его собственного вместилища. Ямочка на щеке, чуть вздёрнутый совсем не шли грозной заклинательнице, но Путник по-прежнему не спешил обманываться.