В комнате было тепло и светло. Весело трещал огонь в камине. На столике стояла ваза с фруктами и подсвечник с горящей свечой.
Ольга прошла к окну и отвернула край тяжёлой портьеры. Пока она вела с мужчинами беседу, далёкую от светской, снег укрыл подмёрзшую землю тонким белым покрывалом. Крупные невесомые хлопья кружились в воздухе. Блёклый свет луны пробивался сквозь низкие поредевшие снеговые тучи.
Женщина погладила холодную тканевую поверхность свёртка.
Скоро твой выход, мамочка, — похлопала она ладонью по спеленатому фолианту. Дай мне сил выдержать и в этом поединке.
Прокручивала вечерний разговор между ней и лордами. Уже не была уверена, что избрала верную линию поведения.
Несдержанная, самоуверенная, бесцеремонная, — ругала себя и тут же оправдывала.
Можно ли было тактично, принятыми в девятнадцатом веке завуалированными выражениями, при этом понятно и доходчиво рассказать мужчинам о вероятности зачатия при прерванном половом акте? Как? Задача виделась невыполнимой. Чуть подумав, усмехнулась. Избежать «неудобных» слов зачатие, беременность, роды и им подобных, отсутствующих в лексиконе аристократов, не получалось.
Всё к лучшему, — успокоила она свою совесть. Что сделано, то сделано. Хоть она умудрилась шокировать мужчин голой правдой жизни, зато они всё поняли. Надеялась, что поняли.
Она прошла в ванную комнату и ополоснула холодной водой пунцовые щёки. В дрожащем пламени свечи в зеркале отразилась незнакомка. Разве это она, Ольга? С плотно сжатыми губами, лихорадочным румянцем на щеках, расширившимися от возбуждения глазами. Дерзкая, вздорная, невыносимая!
Если граф поверил в её игру, значит, вышло убедительно.
Она вернулась к кофру, сняла платье, надоевший корсет. Облачилась в ночную сорочку и накинула поверх неё шлафрок с сочным бухарским рисунком. Достала красную книгу. От яркого света керосиновой лампы заслезились глаза.
Ольга приглушила свет и продолжила листать дневник.
Шуршали переворачиваемые страницы; исходящее тепло от камина приятно согревало. Корявая ветка и крошечная горстка косточек — всё, что осталась от большой грозди крупного розового винограда. Было вкусно.
Смотрела рисунки, а перед мысленным взором то и дело всплывали лица Мартина и Стэнли. В ушах затихающим эхом разносились их голоса.
— Я ждал возвращения вашей души… — просачивался в сознание обволакивающий голос графа. — Должен быть выход…
— Не даёт вам права… — сердитым шмелем гудел виконт.
— Бесстыдная, невоспитанная самозванка! — разъярённым тигром шипел Мартин. — Перешли границу дозволенного…