— А теперь дайте ей сливок. Сладкое стоит запить.
Я лакала и тихонько оглядывалась. Компанию ее величеству составляли три дамы в зрелых годах, не считая молоденькой Мины — не знаю, кем она была, фрейлиной или камеристкой. Та, что говорила с акцентом, выделялась смуглым лицом, живым взглядом и броской южной красотой, которую не умаляли ни проседь в черных волосах, ни заметная полнота.
Имелись у моего пиршества и другие зрители — безмолвные. Целая толпа.
Комнату увивали плетистые розы. Шкафы и комоды выступали из стен древесными выростами, которые рука мастера приспособила для человеческих нужд, не нарушив их природной формы. А в шкафах и на комодах сидели куклы, разряженные, будто дамы из королевской свиты.
Вот она — та самая знаменитая коллекция, о которой писали газеты.
— Иди сюда, — королева похлопала по сидению рядом с собой. — Раскрасавица какая!
Я послушалась. Жесткая рука в черно-синей кружевной перчатке пробежала по моей спине. Я усердно мурлыкала, изображая довольство, а про себя в который раз ужасалась: что будет, когда все эти важные люди — короли, принцессы, герцоги — узнают, что их водили за нос, и кошка перед ними вовсе не кошка!
Пожалуй, я начинала понимать, почему оборотней не любят…
— Мне кажется, это не кошка, — заявила дама в темно-зеленом, и я перестала дышать. — Для кошки она слишком велика. Это явно кот.
— Ерунда, — отрезала королева. — Коты не бывают так отзывчивы и грациозны.
Она погладила меня вновь.
— Как сердечко-то колотится. Не бойся, милая. Кто бы за тобой ни гнался, сюда он войти не посмеет.
Только она договорила, за дверью грянули шаги, зазвучали голоса — один требовал, другие возражали.
Я мысленно взмолилась: не впускайте его!
Глухой звук, похожий на удар человеческого тела о стену, злобное: "Пшел вон!" — и двери с грохотом распахнулись.
Меня прожгло ужасом. Лапы задрожали, стремясь сорваться с места. Но я сдержала себя и осталась лежать под ладонью королевы.
— Дорогая бабушка, божественно выглядишь.
Тот, кого я опрометчиво приняла за самозванца, поклонился с издевательской учтивостью.
— Прости, что нарушаю твое уединение, но мне сказали, что эта прелестная кошечка побежала сюда… Надеюсь, ты не будешь против, если я ее заберу?
Бешеный взгляд уперся в меня, как острие сабли в горло.
— И думать не смей! — голос королевы грохнул в ответ ружейным залпом. — Мало тебе девиц, теперь на кошек потянуло?
Красивое лицо ее внука налилось кровью и исковеркалось гримасой такой злобы, что во мне сердце застыло.
Да, Гюнтер, младший брат короля, уродился красавцем — гвардейская стать, идеальные черты. Но яркий порочный рот и жесткий излом ноздрей выдавали дурную натуру.