Жанна искренне наслаждалась ужасом и отчаянием, объявшими Ивон.
Ей было приятно видеть, как сестра, находящаяся полностью в ее власти, бьется и не находит выхода, словно бабочка, увязшая в паутине. А Жанна в этот миг походила на человека, который с любопытством наблюдал эту агонию, и пальцем хладнокровно и жестоко подталкивал пленницу к подкрадывающемуся пауку.
Чтобы посмотреть, как тот ее будет есть.
– Да что такого-то, – наивно и легко прощебетала улыбающаяся Жанна в который раз, когда изнемогшая Ивон, уставшая вырываться из пут пленившей ее магии, упала на пол и горько зарыдала.
– Пожалуйста, – всхлипывала Ивон, отирая мокрое лицо, – отпусти меня. Ты не представляешь, как там страшно, в этом королевском дворце. Ко мне приставлен страж, он за мной следит. И если он узнает, что я была дома. что я без разрешения. он меня иссечет до крови! А что сделает король, и подумать страшно! Ты же знаешь – он строг! Он не сделает для меня поблажки, даже если я и скажу ему, что всего лишь была дома, в семье!
– Да не ври ты, – зло выплюнула Жанна. – Не так уж там плохо, и король наверняка к тебе хорошо относится. Смотри – тебя отмыли, вон какое платье красивое дали. сережки...
– Сережки, – горько прорыдала дрожащая от страха Ивон. – За эти сережки они с меня кожу живьем спустят! Ну, пожалуйста. это же для тебя! Ты же сама хотела, чтобы я прошла этот отбор! Зачем же ты сейчас это делаешь, зачем мешаешь мне? Если меня накажут, если я не пройду, ты же первая меня поколотишь!
Черные брови Жанны грозно сошлись на переносице.
– Конечно, поколочу, – с нехорошим удовлетворением в голосе произнесла она. – Потому что нечего свои ошибки оправдывать тем, что я тебя домой вызвала! Не придумывай, не может быть во дворце таких дурацких правил. Ты же невеста, а не пленница! Давай, говори, что там. Король-то красивый?
– Я не знаю, – горько прошептала Ивон, стирая с глаз катящиеся слезы. – Я не видела его лица.
Жанна побагровела от ярости.
– Ты посмотри, какая она сука! – выпалила толстуха, яростно топнув в пол так, что ее необъятные окорока, обтянутые белыми кружевными чулками, заходили ходуном. – Вот ты сейчас нарочно меня злишь! Нарочно! Специально делаешь все так, чтобы я злилась и орала! Что тебе стоит сказать?! Ты специально меня дразнишь, дрянь!
Магических способностей Жанны было достаточно и для того, чтобы прорваться сквозь ею же сотворенные магические путы и вцепиться в волосы Ивон.
– Я тебе покажу, – пыхтела Жанна, трепля сестрицу, – как меня доводить...
Она вознамерилась подтащить рыдающую Ивон к ящикам в углу и как следует поколотить ее головой, желательно лицом, об эти самые ящики. Разум сквозь алкогольную ярость все же подсказывал ей, что изуродованная Ивон вряд ли понравится королю, а значит, и отбор проиграет. Но жажда мести – за свою неряшливость, некрасивость и неудачливость в любовных делах, – была выше желания Жанны стать королевой. В конце концов, даже корона не изменит того, что у нее, у Жанны, в отличие от Ивон, пузо весит пуд, и ляжки что у твоей свиньи!