Он целовал и целовал разъяренную фурию, пил ее дыхание, упивался своей властью над ней и лаской, что вырвал у девушки. И с каждым мигом ее сопротивление становилось все слабее, толчки ее тела – все тише, а пощечины все больше напоминали поглаживания, страстные, внезапно чувственные и растерянно-нежные. Ивон гладила лицо Валианта, и оба они, позабыв об опасности, жались друг другу, приникали, целуясь все страстнее, все откровеннее, словно пытаясь слиться в единое целое.
И объяснения этому странному порыву не было ни у одного из них.
Потрясенная, Ивон отвечала на его поцелуи, так же, как и он, жадно пила его ласку, не понимая, как это вышло, как ему удалось коснуться ее сердца, и отчего его поцелуй стал ей так сладок. В поцелуе Валианта было больше чувств, чем в поцелуях короля. Король был страстен – Валиант был безумен, одержим настолько, что Ивон сама почувствовала это безумие и слияние душ, коснувшихся друг друга.
«Что я творю! – лихорадочно думала она, касаясь его лица одними лишь кончиками пальцев. – Что происходит! Что он делает?! Зачем это – проверить меня или... или..»
– Не нужно этого.
Ивон оттолкнула Валианта, зло утерла ладонью губы. В ее затуманенных глазах еще можно было прочесть головокружительный восторг и наслаждение, но они уже проходили. Как и испуг, недоумение и растерянность.
– Господин Страж отчего-то решил, – холодно произнесла Ивон, – что королевская невеста может ему принадлежать. Что королевская невеста – это какая-то вещь, которую он может взять, если королю она не понадобится. Так вот что я скажу вам, Фиолетовый Страж: для начала дождитесь этого момента. Когда король меня отвергнет. Дождитесь. И только тогда выказывайте свои. чувства. А я подумаю, что мне ответит на них. Но не раньше. У вас в руках есть орудие, – Ивон указала на белый стек. – Впредь прошу касаться меня только им. Не руками. Не губами.
– Что?!
– Я отказываю вам в ваших притязаниях, – ответила Ивон холодно. – Более того – попробуйте только суньтесь к королю с вашими бумажками. Я расскажу ему о том, что вы себе позволили только что. Это ведь не менее оскорбительно для него, чем обман, не так ли?
На щеках Валианта расцвели багровые пятна, заходили желваки.
– Идемте в зал, – скомандовала Ивон, поражаясь тому, как холодно и жестоко звучит ее голос. – Нельзя заставлять короля ждать.
Она поспешно повернулась спиной к Валианту. Сердце ее выскакивало из груди. Это был первый раз, когда она так резко и грубо ответила тому, кто обладал властью. Смятение и молчание Валианта, получившего отпор от нее. Придали ей сил, она даже не дрогнула, когда конец белого стека больно ожег ее руку.