.
Некоторое время спустя, когда в ходе драматических столкновений во время Ливанской войны 1982 года конфликт перешел в затяжную фазу, Делёз написал хвалебный текст о борьбе палестинцев, в котором приветствовал их лидера Ясира Арафата[1111]: «Дело палестинцев – это прежде всего все те несправедливости, которые испытал и продолжает испытывать этот народ»[1112]. Арафат мог только говорить о «позоре» применительно к резне в Сабре и Шатиле, Делёз же критикует превращение самого большого геноцида в истории человечества, устроенного нацистами, в абсолютное зло, рассматриваемое в своем религиозном варианте в отрыве от исторической перспективы. Он выражает резкий протест против политики Израиля: «Израиль с самого начала не скрывал своей цели: очистить палестинскую территорию. Это геноцид, но такой, в котором физическое уничтожение подчинено географической депортации» [1113]. Чтобы противостоять решимости Израиля и попустительству международного сообщества, стыдливо покрывающего его политику, по мнению Делёза, необходимо было найти «крупную историческую фигуру, которая, с западной точки зрения, казалась бы вышедшей из Шекспира, и такой фигурой был Арафат»[1114].
Занятая Делёзом позиция, конечно, помогла Элиасу Санбару, интеллектуалу, борющемуся за права палестинцев, который будет отвечать в палестинской делегации за непростой вопрос о палестинских беженцах во время больших переговоров, организованных в Кэмп-Дэвиде Клинтоном в 1991 году:
Во время переговоров я позвонил Жилю и сказал: «Знаешь, мне очень тяжело, потому что я вынужден вести переговоры с людьми, которые повинны в страданиях моего народа. Но я нашел не самое очевидное противоядие. По вечерам перед сном я читаю несколько абзацев из „Этики“ Спинозы», – и Жиль мне ответил: «Я тебя понимаю»[1115].
Помимо поэзии, они говорят о проблеме передвижения в пространстве, о состоянии вне места и времени, которое порождает отрыв от почвы и которое привело к тому, что палестинцы стали как бы невидимыми, растворились в пространстве и в длительности.
Творчество Делёза и Гваттари – важнейший ресурс для Санбара: «Это тексты, которые сопровождали меня всю жизнь»[1116]. Когда в 2004 году он публикует книгу «Фигура палестинца», он посвящает ее «Жилю Делёзу, в знак признательности и нерушимой дружбы»[1117]: «Эта книга была предметом нашего последнего обсуждения. Последний раз, когда я с ним говорил, мы говорили об этой книге и не смогли договорить, потому что у него был приступ и он задыхался»[1118].