Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография (Досс) - страница 278

CINEL предоставлял Гваттари возможность продемонстрировать эффективность микрополитики с минимальной организационной поддержкой и непосредственной связью с действием, позволявшей выйти за пределы традиционных схем. Это был политический пандан к CERFI, чья деятельность затрагивала гуманитарные науки. Практически как и в случае «Движения 22 марта» речь шла о том, чтобы объединить разных людей, пришедших из самых разных сфер, вокруг общей задачи, в данном случае ради того, чтобы не дать зациклиться на одних и тех же мыслях в гнетущей атмосфере свинцовых лет. По сути дела, не имея ни организации, ни программы, но просто располагая местом для регулярных встреч, «машина» CINEL смогла сенсибилизировать и мобилизовать людей, а также доказала свою политическую эффективность в некоторых критических ситуациях.

Недвусмысленную фразу Мишеля Фуко, сказавшего в 1969 году, что «возможно, однажды нынешний век назовут веком Делёза»[1273], повторяли часто. Тогда как сам «Жиль по-настоящему восхищался Мишелем Фуко» [1274]. Хотя они часто виделись и участвовали бок о бок в общих сражениях, вместе они на самом деле никогда не работали. Однако на прощании с Фуко на кладбище Сальпетриер, где присутствовало несколько сотен человек, глубоко потрясенных этой преждевременной кончиной, именно Делёз берет слово и зачитывает фрагмент из предисловия к «Использованию удовольствий». Возможно, определенная конкуренция за роль главного представителя критической мысли несколько отравила их отношения, став причиной некоторых принципиальных разногласий, по крайней мере со стороны Фуко. Поль Вен, близкий друг Фуко, подтверждает, что у последнего были подобные чувства: «У Фуко я замечал определенное соперничество с Делёзом»[1275]. Фуко, раздосадованный тем, что творчество Ницше оказалось настолько тесно связанным с той интерпретацией, которую дал ему Делёз, подшучивал над Веном, заявляя ему, что в Ницше он любит исключительно «Ницше Делёза»[1276].

Нельзя сказать, что эта тень зависти накрыла и Делёза, который неизменно подчеркивал свою близость к Фуко: «С Фуко я не работал. Однако я полагаю, что существовало много соответствий между нашей [с Гваттари] работой и его, несмотря на определенную дистанцию из-за большого различия в методах и даже в цели этой работы»[1277]. По поводу гипотезы соперничества он заявляет: «Я намерен сказать: тот факт, что существовал Фуко, личность столь сильная и столь загадочная, что он написал такие прекрасные книги в таком стиле, никогда не вызывал у меня ничего, кроме радости»