.
Можно ли сказать, что Делёз поступил с Фуко так же, как и с другими философами традиции, то есть сделал ему ребенка у него за спиной, сведя его к своим собственным позициям? В каком-то смысле именно такого мнения придерживается Потт-Бонвиль, который видит в работе Делёза лучшее введение в творчество Фуко, своего рода приглашение прочесть его и прояснить, но в то же время попытку «затемнения, маскировки некоторых аспектов мысли Фуко. Так, из виду полностью исчез вопрос истории, что в случае Фуко выглядит довольно странным»[1380].
Когда специалист по творчеству Фуко Фредерик Гро публикует исследование, посвященное образу Фуко у Делёза, он усматривает в нем своего рода «метафизический вымысел»[1381]. Он не узнает в нем своего Фуко, да и вообще не понимает, как к этому относиться, но при этом он напоминает, что для Делёза понимать Фуко – не значит составить научный комментарий к его работам: «Для Делёза понять того или иного автора – это в каком-то смысле сначала учредить его. высвободить метафизику, присущую его творчеству» [1382]. Нужно вымечтать, выдумать этого автора, увидеть его в качестве двойника того, кем он был, то есть в качестве метафизика. Конечно, Фредерик Гро признает удивительную последовательность, выявленную в творчестве Фуко интерпретацией Делёза, связанную с тем, что «читая Фуко, Делёз обнаруживает в нем достижения своего собственного прочтения Бергсона»[1383]. Впрочем, после этой статьи, написанной в 1995 году, Фредерик Гро смог оценить точность некоторых координат делезовской интерпретации:
Книга Делёза – книга подлинно философская. Все, что он говорит об отношении высказываемого и видимого, показывает, что он понял какой-то глубинный момент, который я обнаружил в последних курсах Фуко в Коллеж де Франс, к которым, однако, у Делёза не было доступа. А именно идею о том, что он строит прямую этику, стремясь соотнести видимую канву жестов с logoi, высказываниями. Поражает, что Делёз, который не был знаком с этими курсами в Коллеж де Франс, смог дать столь точную интерпретацию[1384].
Как писал в своей рецензии Робер Маджори, Делёз «не объясняет Фуко, который и сам себя отлично объясняет в своих книгах, не комментирует его – тот уже и сам погружен в комментарии. Делёз, как шахтер, уважающий сопротивление горной породы, ловко снимает один за другим слои шлаков, копая до тех пор, пока в творчестве Фуко не будет обнаружен самый продуктивный момент, и повышая тем самым возможности мысли»[1385].
В 1984 году по Парижу пополз слух о том, что Фуко тяжело болен – но чем? Никто не знает, но кто-то узнал о госпитализации. Делёз обеспокоен здоровьем своего друга, с которым не общался с конца 1970-х годов: «За две недели до смерти Фуко Делёз позвонил мне в крайнем смятении, чтобы спросить, знаю ли я что-то, и сказал: „Ты знаешь, что происходит? Что у него?“ Я ничего не знал, кроме того, что его положили в больницу. Делёз добавил: „Но, может быть, ничего страшного, и Фуко выпишется из больницы и сам нам скажет, что все нормально“»