. В середине 1980-х годов Гросберг знакомится с Меган Моррис, австралийской специалисткой по
Cultural Studies, которая училась у Делёза. Гросберг приглашает ее в университет Иллинойса, где под их руководством формируется поколение студентов, обучающихся на работах в сфере
Cultural Studies и неплохо знакомых с творчеством Делёза и Гваттари. Таким образом, Гросберг использует Делёза и Гваттари для своей уникальной концепции
Cultural Studies как радикального проекта политического контекстуализма и анализа дискурса: «Я считаю себя скорее прагматиком, использующим делезовские концепты, когда это требуется, чтобы объяснить контекст»
[2045].
Саймон Торми, представитель молодого поколения британцев, по происхождению ирландец, преподает политику и критическую теорию[2046] в Ноттингемском университете, где также работает известный специалист по творчеству Делёза и Гваттари Филип Гудчайлд[2047]. Когда он открывает для себя эти работы, его взгляд на мир радикально меняется: «Для меня открытие Делёза и Гваттари означало выход в цветной мир, который раньше был исключительно черно-белым»[2048]. При этом ничто не предрасполагало Торми к такому переходу: «Я и представить не мог глубину, выразительность, силу их мысли»[2049]. В области художественного творчества Делёз стал источником вдохновения для некоторых художников. Это относится, к примеру, к британскому писателю Яну Пиндару, который старается создавать ризоматические произведения. То же самое можно сказать и о театральном деятеле Бенджамине Мэе, который намеревался поставить на сцене само понятие «тела без органов», особым образом руководя актерами.
Земля обетованная: Япония
Япония, весьма далекая от англосаксонского мира, становится страной, в которой делезо-гваттарианство находит куда более радушный прием. Отказ от всякой трансцендентности и имманентная мысль Делёза и Гваттари вполне созвучны японскому буддизму. Мы уже говорили о Хиденобу Сузуки, которому мы обязаны настоящим сокровищем – архивом записей курсов Делёза в Париже-VIII с 1979 по 1987 год[2050]. Вместе с ним с середины 1970-х годов посещал курсы и будущий ведущий переводчик Делёза на японский язык Куниичи Уно. Защитив магистерскую диссертацию по Рембо, Уно предлагает Делёзу руководить его диссертацией об Антонене Арто, которую он защищает в 1980 году. Во Франции Уно вплоть до 1983 года входит в одну группу с Сузуки и некоторым числом других японских студентов: «Мы занимались переводом „Тысячи плато“, и я спросил у Делёза: почему книга так называется? Он ответил мне: «Ты знаешь плато Мильваш? Для меня это оно, не знаю, как для Феликса, но для меня это так»