Но теперь без Ирис ей тоже было всё тяжелее и тяжелее сидеть в одиночестве. Никакие книги не могли заглушить тревогу и то самое тревожное ожидание конца. И Эмет сам предложил ей выезжать в город, в сопровождении мерахов, когда она хочет, в любое время. Это была как отдушина, глоток свежего воздуха. Тем более что она могла не снимать покрывала или вообще не выходить из халирэ. Знакомых здесь в Ирхане у неё не было. И тем интересней было иногда услышать сплетни за спиной. Она никого не знала, но все знали её. Но теперь, когда рядом был Эмет, её это не трогало. Она больше не была пугливой девочкой. Время страха прошло.
Она с интересом ходила по лавкам с невозмутимыми молчаливыми мерахами за спиной, рассматривала вышивку, ткани, благовония и свитки, заходила на птичий рынок, полный необыкновенных птиц и животных, слушала и впитывала мир. Амлон не пыталась понять и полюбить Ирхан, ей было чуждо всё здесь, но если представить, что она скоро вернётся домой, если только подумать об этом, то всё становится интересным, всё привлекает внимание. Она запоминала мельчайшие детали, чтобы рассказать о них Эмету или спросить совета.
И всё же главным было ожидание. Оно съедало изнутри. Она знала, что не сможет жить в Ирхане и так же не сможет никогда оставить Эмета. И она терпеливо ждала и надеялась. А ещё молилась, горячее чем всегда.
Это утро выдалось необыкновенно жаркое, жарче, чем обычно. Эмет ушёл ещё вчера вечером и пока не вернулся. Амлон старалась заглушить в себе неясную тревогу, что съедала изнутри. На днях ей попался свиток с отрывком старинной ирханской легенды и что-то в ней было такое, что зачаровало её с первых строчек. Хотелось прочесть её всю. Но в библиотеке нашёлся лишь отрывок. И она попросила заложить халирэ. Надо поискать по книжным лавкам. Два мераха молча собрались и залезли в экипаж вместе с ней. Амлон привыкла уже к их молчаливому сопровождению. Она больше не боялась людей с ятаганами, тем более, что мерахи были преданны Эмету.
Пока халирэ ехал до города, она вспоминала строчки легенды, те самые, что созвучием отозвались в сердце.
«И спросил Аим у Межуна:
– Что ты дашь мне за Гаинэ?
И ответил Межун:
– Всю свою жизнь. Возьми её у меня и без остатка отдай Гаинэ. Только не забирай её в Парчовые чертоги. Жизнь моя принадлежит ей, любовь к ней словно солнце озаряет пустыню моей жизни. Ничто без неё не важно мне. Луна погасла и звёзды осыпались с небес. Сердце моё болит и кровоточит. О, верни же её мне!»
Интересно, есть ли хороший конец у этой легенды, или как и все здешние легенды, она красива и печальна?