Он развернулся чтобы выйти. Как молния пронеслась мысль, что их всех накажут из-за неё и Ирис тоже.
– Господин визирь, стойте! – Но он даже не обернулся, направляясь к двери, скрытой в стене. – Эмет!
Она ненавидела это имя. И, он специально, наверное, всё обустроил так, чтобы она унижалась, но… Она не могла молчать, когда от неё зависели другие люди.
– Да? – Он холодно посмотрел на неё, словно ожидая дальнейших слов.
– Они не виноваты. Это я сама отослала слуг, сама отказалась принять их помощь. Не наказывайте их, пожалуйста! – Последнее слово Амлон произнесла в полной тишине, ненавидя себя, а ещё больше господина визиря за нанесённое унижение. Но она хотя бы должна была попытаться.
– Переоденься, – только бросил холодно в ответ и ушёл, закрыв за собой потайную дверцу.
Амлон едва не заплакала, кусая губы. Спокойно. Она не должна бояться. Она попросила. Скорее всего, он откажет ей, лишь для того, чтобы её помучить, но она всё равно должна переодеться, чтобы лишний раз не злить его.
Амлон подошла к небольшому шкафу, где хранились её платья, невесомые, словно вытканные из воздуха. Хорошо, что хотя бы непрозрачные. И вздрогнула. У неё не было платьев, подходящих замужней женщине. Господин визирь, это сделал специально, ведь верно?
Эмет
Всё чаще и чаще он выходил из себя с этой девчонкой. Он чувствовал, что идёт по опасной тропинке. Один шаг и может оступиться и упасть. В последние дни только она занимала все его мысли. И это было плохо и неправильно. Из-за неё всё, чем он жил последние пятнадцать лет может пойти прахом, все давно лелеемые планы мести, которые сейчас казались лишь прошлогодними листьями, сухой травой, которая могла сгореть в один миг. Он не знал, что с ним творилось. Он хотел думать о ней, наблюдать за ней и чем больше хотел, тем больше презирал себя за слабость и тем жёстче к ней был. Он не умел и не имел права быть другим, Аим его подери!
Ему хотелось испытать её, проверить, увидеть что-то такое, что не дано было ему, словно прикоснуться к свежему чистому источнику, который течёт не в его стране и не для него. Как смело она сейчас защищала слуг! Конечно, он не собирался действительно всыпать им плетей, лишь посмотреть, что она будет делать. Ему было интересно. Интерес стороннего наблюдателя, не больше. Ведь не больше, же?
На её ещё детском лице так странно смешались ненависть и страх и гордость. Совсем как у его сестры. Она ненавидела его и боялась и чем больше боялась, тем сильнее хотела вогнать ему нож в сердце. Эмет поймал себя на мысли о том, что умер бы с улыбкой на губах, дозволив ей довершить начатое. Он и так слишком устал. Только не сейчас, попозже, когда всё будет готово.