– Можно я тоже с вами отправлюсь к Храму Солнца? – попросила я после знакомства с хозяином виллы.
– Разумеется, – отвечал Зиновий Аркадьич, приглашая меня на дружеский коктель с другими тридцатью участниками на огромную террасу с неземным видом на горы, из-под которых выкатилась луна с живыми или уже не живыми богами, как я поняла или не допоняла.
Уже там продолжилась не лекция, но дискуссия с обсуждением причин взрыва озвученных планет и их спутников, а также устройство и функции пирамид и дольменов, судьба великанов и прочее, прочее непознанное. Я слушала с открытым ртом, понимая, как скучно прожила эти тридцать с небольшим лет, полагая, что существует только ослик Иа, и даже не подозревая про Ио, жрицу богини Геры, которая страдала без любви, брошенная любовником Зевсом. Ничего в мире не меняется, черт побери.
***
В пять утра меня разбудили медным звоном колокольчика профессора, который объявлял им перемены. Усилием невероятной воли или невероятным усилием воли, а в шесть утра все было невероятным и волевым, на аромат кофе и пряной вишни табака, окутывающих всю виллу, я, словно зомби или ослик Иа, направилась в большую залу, где уже накрыли завтрак. Обсуждали каких-то анунаков и планету Нибиру. Ни престранное название народности, ни ее история не вызывали никаких ассоциаций, а по словам собеседников, анунаки принимали непосредственное участие в истории земли, буквально до сегодняшних дел. Я хотела было залезть в интернет, чтобы хотя бы взглянуть в лицо этой народности? хотя бы знать входят ли они в двадцатку или девятку ведущих или отсталых стран мира? Светит ли у них солнце? И какая монета ходит в обороте? Но впомнив про канивший в отпуск телефон, услышала:
– Не ищите. Это не дружеская нам цивилизация, которая-таки не смогла приземлиться на землю, потому что существует по другим физическим законам мироздания.
Наш творец хитро придумал устроение своего мира, что на его теле может жить только рожденный на земле, но… – подливая мне кофе и подсовывая очередную плюшку на тарелочку приговаривал профессор, при ближнем утреннем рассмотрении не такой уж и старый, просто покрытый благородной сединой, которой не больше, чем шестьдесят лет, – подлецы вот уже две тясячи лет, а особенно активно последние сто, действуют через подставных лиц, всевозможных предателей отечества. И план порабощения в самом разгаре.
– А что, совсем-совсем ничего нельзя сделать? – я быстро допивала кофе и дожевывала профессорскую булочку, видя, как бригада из историков, экипированная кепками и рюкзаками и специальными походными палками для хотьбы и подъема, рвется с места.