Как бы мне завтра подгадать в такое время, когда Сина не будет? В голову не приходит ничего лучше, чем следить за выходом – когда он пойдёт в столовую. Ага, прятаться в кустах, может, даже с биноклем. Что за идиотизм…
С другой стороны, ну зайду я, попрошу бланк… Ничего особенного. При помощниках он, скорее всего, ничего не скажет. Да, будет неловко, но разок можно потерпеть. Зато после этого всё закончится, и я смогу вздохнуть спокойно.
Стук в дверь – аж вздрагиваю.
Сколько раз представлял это – что он придёт, постучит… Только в жизни, конечно, всё получается совсем не как в тупых фантазиях.
Может, всё-таки не он?
А кто?
Да нет, наверняка он.
Что, пришёл глаза попялить в комплекте с унизительными расспросами? Всё ведь ясно уже. «Так ты что, типа это?.. Хренасе, не ожидал… Нет, серьёзно?» – и такой изучающе-снисходительный взгляд. Очередное «ты ничтожество», которым можно меня потыкать – как острой палкой в морду зверю, запертому в клетке, – ага, наслаждаясь собственным превосходством.
Стук повторяется.
Ладно, открою. Пусть, раз ему так хочется. Прятаться и молчать, если он знает, что я тут, вообще как-то тупо.
Вдруг всё-таки не он.
Но нет, мне не повезло.
– Нужно поговорить, – Син звучит уверенно, как всегда.
Зато он хотя бы уже одет, и на том спасибо. Волосы влажные после душа, меня окутывает привычным запахом шампуня. Что-то цитрусовое. Пластырь на переносице скрывает рваную ссадину, однако по бокам носа, под глазами, уже налились тёмно-красные синяки. Хех, хоть я и проиграл, но мордой об пол приложил его знатно.
Син решительно проходит в комнату, заставляя меня отступить вглубь, и закрывает дверь. Тут и места-то нет: узкий проход, справа кровать. Не заправлена, одеяла вовсе нет, а на простыне складки. Теперь, когда я живу один, хочется отдохнуть от навязчивых порядков казармы. Надеюсь, капитан не вздумает придраться к этому и орать на меня своим фирменным матом? Это был бы вообще абсурд.
Он косится на кровать – наверное, за столько лет эти правила про расправленную простыню уже в кровь въелись, – но всё же возвращает взгляд на меня. И то хорошо.
Только вот ничего не говорит. Стоит себе и молчит.
Что, командир, неловко? Понимаю. Но я тебя сюда не тащил.
Тем не менее, мне тоже трудно терпеть это напряжение, так что я выпаливаю агрессивно:
– Ну и что? – даже нахожу силы взглянуть ему в глаза. Тёмно-карие радужки, чёрные ресницы.
– Я подумал… – Син запинается, но после паузы продолжает более оживлённо: – Я подумал, может, ты хочешь мне что-нибудь сказать?
– Я? – губы, конечно, тут же растягиваются в язвительной усмешке. В конце концов, это он ко мне пришёл, а я хозяин положения. – Нет, я ничего не хочу.