Не слышно звука фонтана. Непривычно. Хотя что странного, уже конец октября, его отключили на зиму.
Брожу среди тёмных силуэтов деревьев и кустарников, голова пустая – движение хотя бы отвлекает от всей этой херни, – а потом вдруг всплывает чёткая мысль: нужно сказать Сину, что я согласен жить вместе. Немедленно. Вот прямо сейчас пойду пешком в больницу, попаду к нему как угодно – хоть прорвусь с боем через стройные ряды медперсонала, хоть в окно залезу – и скажу, что согласен. Сейчас же. Даже если он без сознания или спит – скажу мысленно, он поймёт.
Ладно, конечно, это я загнул. Завтра позвоню в больницу, узнаю, как он. А потом, когда пустят, скажу. Если всё нормально, то неделю продержат в изоляторе – стандартная процедура после ранения на другой планете. Значит, пустят к нему только в следующую пятницу. И если он к тому моменту не передумает, соглашусь. Поживу с ним сколько получится, хоть даже пару дней. Хватит быть разумным.
Как только выйдет из больницы – только бы вышел, – в тот же день начнём искать жильё. Всё, что он хочет. Да я сам перед всем отделением скажу, что мы вместе. И Лане Смит. И Главному.
Вообразив морду генерала если бы я действительно пришёл в его кабинет с подобным заявлением, нервно хихикаю – слишком громко в ночной тишине.
Чёткий план успокаивает, и, оглядев напоследок ночное небо, я возвращаюсь в тёплый корпус.
Утром, когда я продираю глаза, уведомление на браслете уже мигает. Вызов на пропесочку. Даже можно чай не пить, вопли Главного всё равно разбудят лучше. Чёрт, жаль, что я вчера не спросил Юхаса, что произошло на корабле. Если бы у нас была общая версия, было бы лучше, а так – как бы не ляпнуть чего-нибудь. Ну, в крайнем случае буду давить на то, что я вообще не в курсе, был в шоке и ничего не помню.
Фергюссон прислонился к подоконнику напротив генеральской двери – ага, в наушниках, стучит по бедру словно бы в такт, но мне кажется, что, скорее, от нервов.
Почему-то сразу вспоминается, что именно он, когда я топал к кораблю с Сином на плечах, озвучивал команды по системе общей связи. Малек передавал сигналы жестами, как Син и учил нас – неофициально, конечно, – делать в сомнительных ситуациях. Видеокамеру на шлеме можно прикрыть, заслонить будто бы случайно… А вот разговоры по общей связи гарантированно записываются, и потом не отвертишься. Может, у Фергюссона не было визуального контакта со следующим звеном или что… Или он просто растерялся. Малек всегда был хитрее, конечно. Как и говорил Фергюссон, он был словно заговорённый, но, помимо везения, он также был гораздо более сообразительный.