– Всё кончено! – Фёдор не смог скрыть облегчения отразившемся на его лице. – Шеф, девчонка умерла.
– Нет! – Угольщик холодно глянул на своего помощника, едва сдерживая злость процедил. – Я не отпущу её до тех пор, пока не получу ответ на один единственный долбанный вопрос. Откуда она узнала о камне? Какой грязный рот, рассказал о моем секрете? Чей поганый язык, я должен вырвать?
– Но она умерла, Дэн!
Фёдор знал, что сейчас должно произойти, но с какой-то детской наивностью верил в то, что этого не случиться.
– Дай мне камень! – Угольщик протянул руку, видя, что Фёдор медлит крикнул. – Дай мне этот чертов камень.
Фёдору ничего не оставалось кроме как подчиниться.
– Ты ведь не думала, что всё будет так просто!
Взяв из рук помощника философский камень, Угольщик зло рассмеялся, развязав узел, удерживающий руку Вики, поднял безвольную ладонь Проводницы вложил в неё камень.
Глаза Фёдора расширились от удивления, он сотни раз видел как шеф с помощью камня лечит раненых, возвращает пацанов к жизни. Но такое он видел впервые.
Едва соприкаснувшись с остывшей ладонью Виктории, камень вспыхнул невыносимо, ярким светом и разлетелся на сотни тысяч крохотных кусочков, похожих на снежные хлопья.
Резинув от удивления рты, Угольщик и Фёдор следили за тем как снежные хлопья кружат вокруг оставшего тела Виктории, оседают на обескровленной коже и… тают, проникая в мертвую плоть.
– Какого хуя! – Угольщик не ругался матом с тех пор, как начал носить галстуки и дорогие деловые костюмы. – Где мой камень?
– В пизде! – мрачно ответил Фёдор, – то есть в Проводнице.
До него быстро дошло, хозяин только что лишился основы своего могущества.
– Нет! – В ужасе заорал криминальный авторитет. – Где мой камень?
Схватив бездыханную Викторию за плечи, начал отчаянно трясти труп девушки, словно надеясь вытряхнуть из мёртвой плоти каменную пыль и заново воссоздать магический артефакт.
Услышав металический звук, упавшего стилета о каменный пол, Угольщик замер, перестав тормошить мертвую плоть, недоуменно уставился на тело Виктории.
Металический стилеты с жалобным дребезжанием падали на пол у ног Проводницы. Неведомая сила выталкивала, один за другим, куски холодной стали из истерзанного тела Виктории.
Проводница с хрипом в тянула в себя воздух, яростно заорала не в силах сдерживать терзающую её боль, неистово задергалась на стуле к которому была привязана.
Глядя в пустые, лишонные разума глаза Виктории в которых не было ничего кроме яростного безумия и неистерпимой боли, Фёдор почувствовал острое желание, пристрелить несчастную, что бы положить конец её страданиям.