– Ты цела?.. Ты не ранена?.. Ты цела?.. да не молчи ты, отвечай!
– Цела я, цела… вроде бы… отпусти меня, ты сам меня, скорее, сломаешь.
Люкс опустил на Манон забрало и повернулся к надвратной башне.
– Эй, вы, там. Открыть ворота и предоставить мне стрелявшего. Даю минуту. Не выполните – ворота вышибу, и всех до единого повешу на стенах замка.
И в этот миг позади него на землю повалился Оле. Скользнувшая по шлему Манон стрела торчала у него под левой ключицей.
В донжоне, в надвратной башне и на стенах слышались крики и лязг палашей, Впрочем, они тут же стихли, запорная решетка взвилась вверх, и ворота распахнулись, Путь в замок был свободен.
– Скаврон, идешь первым и смотри в оба, – скомандовал Люкс. – Потом Мадлен с Нодем. Нодь, я тебя умоляю, смотри там… Потом я понесу Оле. Парнишка очень плох, я его жизнь еле держу. А ты, Кувалда… где Кувалда?
– Поскакал к баррикаде, – отозвался Нодь. – Там какая-то дрымба летучая плюхнулась. Прямо по воздуху прилетела. Там бой идет!
– Вот… трах-тибидух и протуберанец мне в глотку! Стою, как… в раскорячку. И Кувалде надо б помочь, так тут Оле. Умрет парнишка. Ладно, надеюсь, Кувалда с Зернышком справятся. Нодь! Пошли туда кого-нибудь. Станет худо – пусть отходят к замку. Все в замок, и осторожнее там.
Однако за воротами их ожидала полная благодать и совершенное благолепие. Прямо посредине двора валялось несколько раскромсанных палашами тел, а чуть подальше корчился на земле связанный по рукам и ногам человек с белыми от ужаса глазами. Человек мычал что-то невнятное и дергал ногами, одна из которых была в ботфорте, а другая босая – видно, содрали, когда вязали.
Замковые кнехты вперемешку с челядью толпилась по обе стороны от надвратной башни. При появлении Манон все они повалились на колени – челядь с радостными воплями, кнехты с покаянным стенанием. На ногах остался один только кряжистый седоусый кнехт с шеей, наспех перевязанной окровавленной тряпкой – видно, ткнули сзади ножом. Седоусый хотел что-то сказать, но только скривился, пожал беспомощно плечами, тоже опустился на колени и положил под ноги Манон окровавленный палаш.
– Эй, кто-нибудь! Живо, в трапезную кипяток, вино, жаровню с углями, утюги и чистое полотно, – Манон явно понаторела в медицине за время путешествия и командовала с полным знанием дела. Челядь со всех ног кинулась исполнять приказанное.
Скаврон неприязненно ожег глазами седоусого.
– Оружие подбери, что ж ему, благородному, в пыли валяться? – пробурчал он. – После расскажешь, как дошел до жизни такой. Сейчас не до тебя.