«Перед Галлиполи мы прививали только от тифа, и в результате из 100 000 случаев заболевания было лишь 425 случаев тифа и 8103 паратифа. Мы находились в ужасающих условиях, у нас было лишь полпинты воды в день, мы пили из луж с грязной водой и из грязной посуды, пока в ней была влага. Нет ничего ужаснее жажды; у нас не было отдыха, мы жили в траншеях. Болели все, у нас было около 50 000 случаев дизентерии, но процент тифа был очень низкий».
Затем д-р Сёрл называет некоторые цифры по тифу и паратифу в Египте и Палестине, мимоходом заметив, что «в Палестине было полно дизентерии». Кстати сказать, парламент неоднократно запрашивал официальные цифры по этим странам, но их так до сих пор и нет. Вернемся к Галлиполи: полковник Мартин и майор Апджон описали бактериологическую диагностику, которая давала названия болезням, тогда как д-р Сёрл сам свидетельствует, что «болели все», и приводит цифры, из которых следует, что около 60 000 слегли непосредственно с кишечными заболеваниями. Допустим, условия были такими «ужасающими» – мы не отрицаем этого, хотя, возможно, они могли быть не такими плохими, если бы не чрезмерные заверения в ценности профилактических прививок, что позволило командованию не позаботиться должным образом о снабжении чистой водой. Под сомнение мы ставим другое – возможно, наши войска, особенно мужественные анзаки (солдаты Австралийского и Новозеландского армейского экспедиционного корпуса. – Прим. перев.), перенесли бы эти условия совершенно иначе, если бы не загрязнение, вносимое пастеровскими инъекциями. Похоже, маниакальная идея рассматривать болезнь с точки зрения микроорганизмов, невзирая к тому же на их возможную изменчивость, затмевает тот очевидный факт, что при серьезном заболевании его название является слабым утешением для пациента, как не успокоит скорбящего заверение, что не тиф, а дизентерия унесла жизнь его (или ее) друга или родственника. Какой смысл в искусственной иммунизации от заболевания, если оно заменяется подобным заболеванием? Необходимо судить по общему уровню здоровья и заболеваемости, и когда мы снова узнаём из высказываний генерала Сматса по поводу восточноафриканской кампании, что «болезнь принесла опустошение», то лишний раз получаем доказательство провала пастеровских методов в Первой мировой войне.
Еще одной хвалебной одой победе медиков была песня об успехе прививок от столбняка, которая пелась даже из такого малоподходящего места, как собор св. Павла[265]. Нам заявляют, что профилактическое применение антитоксина смягчает заболевание.