Спустя всего час интенсивной беседы, уставший удивляться ориксанец уяснил, что перед долгой дорогой непременно нужно принять положение “сидя” примерно на одну земную минуту, во время радостного события следует приносить в дар букет спороносных побегов с количеством стеблей, не кратным двум, а в случае, если возникла необходимость попрощаться в тот самый момент, когда вы и собеседник находитесь по разные стороны дверного контура, нужно перейти на одну сторону и только тогда завершить прощание.
– А это правда, что в ваших жилищах есть приспособления для употребления пищи, которые используете не по назначению, а как предметы декорирования?
– Вкратце – правда. Но это скорее историческая особенность, происхождение которой хоть и хранится старушками, как зеница ока, тем не менее, не самая приятная тема для беседы.
– Все, о чем я сейчас услышал, относится именно к России? – уточнил ориксанец.
– Да, верно.
– С чем связана столь сильная привязка к местности и фиктивным границам? Вы не контактируете с другими странами?
– Сейчас очень даже контактируем. Иногда сотрудничаем. Но буквально тридцать лет назад, страна была в полной изоляции.
– Поразительный феномен. Разве нет какой-то общей традиции, захватывающей большинство землян?
– Не знаю… – растерялся Шестой, – Оскар, может?
– Совершенно не представляю, о чем вы.
– Это церемония награждения самых успешных и талантливых актеров, – пояснил комиссар, – Проводится каждый год, и много, кто следит за этим событием.
– А кто такие актеры?
– Если не вдаваться в детали, то это люди, которые притворяются другими людьми. Как-то странно прозвучало.
– То есть ежегодно вы награждаете тех, кто притворяется другим эффективнее остальных? Это почетно на Земле, не быть самим собой?
– С такой точки зрения я никогда еще не смотрел на это, – признался Шестой, – но, в целом, так и есть.
– Получается, вы, люди, часто притворяетесь кем-то другим.
– Некоторые даже теряются в этой игре, – горько усмехнулся комиссар, невольно коснувшись кармана на мундире с одной-единственной фотографией, – Притворяясь перестают замечать, как чертова жизнь уже пролетела мимо, оставив тебя на грязной обочине бытия.
– Я читаю скорбь на вашем лице, комиссар. Все в порядке? – участливо спросил ориксанец.
– Да… – рассеянно ответил Шестой, – Ветер прошлого принес опавшие листья воспоминаний, как написал один автор. Не важно. Гляньте-ка лучше, вестник беды снова нашел нас!
Королевской иноходью к двум комиссарам подбежал черный упитанный кот. Он с явным недоверием покосился на мундир Шестого и прильнул к ноге ориксанца, на всякий случай звучно мурлыкнув.