– Да, этот корабль мой, – произнёс я, а компьютер перевёл слова на человеческий язык.
Художник вздрогнул и кисть выпала из его старческих рук.
– Прости, – сказал он, – всё же мне немного страшно. Что позволительно старому слепому человеку посреди леса в такой ситуации. Твой второй голос, изъясняющейся человеческим языком, оказался слишком громким.
Я убавил громкость динамиков.
– Так?
– Пожалуй, да, так лучше. Спасибо.
Кисть его по-прежнему лежала на земле, повиснув на упругих стеблях травы. Я нагнулся, чтобы поднять её. Рукоять была деревянная, густо залитая краской всех оттенков в несколько слоёв. Щетина была мастерски подогнана, образуя тонкий конец, позволявший вырисовывать самые мелкие детали. Даже жилки листьев, просвечиваемые лучами солнца.
– Держи, – сказал я и протянул кисть.
Человек полуобернулся ко мне, я впервые глянул ему в глаза. Они оказались затянутыми белой, едва прозрачной плёнкой.
Художник смотрел в сторону, но протянул руку туда, где я держал кисть. Я постарался аккуратно вложить её. Когда человек почувствовал близость моей руки едва уловимым движением он прикоснулся ко мне самыми кончиками пальцев.
Кисть упала в его раскрытую ладонь, а мы оба одновременно вздрогнули. На мне не было перчаток. Их я впопыхах оставил на корабле. Поэтому смог почувствовать его прикосновение. Оно было мягким, как подушки у меня дома в пустующей кровати и тёплым, как струйка воды из душа.
– Прости моё любопытство, я художник, мне интересно познавать всё новое, что создано и воплощено природой.
– Ты считаешь меня частью вашей природы?
Художник улыбнулся:
– Нет нашего или вашего. Всё одно. Всё одно.
Наверное, компьютер что-то неправильно перевёл, я не смог понять смысл его ответа. Художник же, ловко обмакнул кисть в нужной краске и продолжил рисовать.
Я остался стоять рядом. Наблюдал, как один мазок ложился на другой и получались листья на деревьях; видел, как кисть скользила по холсту, едва касаясь его, а за ней оставался след из солнечного света – он пробивался сквозь непривычную глазу зелень, отражался от корпуса Глазастика. Я видел, как вырастали деревья, расцветали цветы, зарождалась жизнь.
– Позволь спросить тебя.
– Спрашивай, – ответил я.
– Как ты оказался здесь?
– Я разведчик. Это мой последний полёт, ухожу на покой, – сам не зная почему добавил я. Неужели сожаление проскользнуло в моих словах?
Кисть художника замерла над столбом солнечного света.
– Хм. Последний и так повезло тебе – наткнулся на нас. Наверное не часто такое бывает?
– Да, не часто, – согласился я.
– Мда. Мда. Что же, если ты разведчик, значит вслед за тобой прибудут и другие?