Я с тоской вспоминала, как раньше путешествовала. Быстро, легко, и, главное, с комфортом. А здесь – ни смартфона, ни ноутбука, и даже скучной книжки. Сиди, смотри в окно и прислушивайся к редким беседам доны Солан и её дочери.
Меня они разговорами не удостаивали. Я не обижалась, понимая, что для высокородных дам прислуга – что-то вроде мягкой подушки: занимает место в карете и порой может пригодиться. Но не живой человек со своими мыслями и желаниями.
Впрочем, старшая дона Солан относилась ко мне неплохо. В отличие от Рувельта, не гнушавшегося избивать слуг и державшего их впроголодь, женщина в первой же деревне, где мы остановились, вручила мне тяжелый кошелек. На мой вопросительный взгляд она ответила, что мне неплохо бы купить одежду: новые платья, плащ, удобные туфли.
– Теперь ты служишь дому Солан, милочка, – заметила хозяйка, не глядя на меня, – горничная моей дочери не может выглядеть, как оборванка.
Вот и думай, то ли наградила, то ли обидела? Но я не стала задумываться над этим. То, что в моем мире звучало оскорбительно, в этом было в порядке вещей.
В отличие от матери, Лирма Солан держалась холодно. Я не сразу это заметила: девушка отлично владела собой, не позволяя презрительных взглядов или капризов. Она не заставляла перестилать её постель, или заново укладывать волосы, не злилась, когда на кухне постоялого двора не было её любимого блюда.
Но однажды, когда я у окна штопала порвавшееся кружево на платье, Лирма вдруг резко поднялась с кровати. Она села за туалетный столик, осторожно откинула с лица вуаль. И долго смотрела на свое отражение, пока её глаза не наполнились слезами.
– Почему… – повторяла она. – За что такая несправедливость?
Они прижала к щеке шелковый платок, будто пытаясь оттереть пятнышки, уродующие её красоту. Я сидела тихо, не представляя, что делать дальше: подождать, пока Лирма успокоиться, или выйти в коридор, сделав вид, что ничего не заметила.
Половица скрипнула под моей ногой, заставив дочь хозяйки обернуться.
– А, ты здесь, – её взгляд буквально обжег меня ненавистью, – решила взглянуть на уродину? И, как, нравится?
– Дона, вы напрасно так думаете. Но, если вам неприятно, я немедленно уйду.
Дверь с гулким стуком захлопнулась за мной. Спустя мгновение об неё ударилось что-то тяжелое.
Я только вздохнула, понимая, что Лирма ненавидит меня за молодость и красоту. Неважно, что я никак не виновата в её уродстве, просто больно каждый день видеть девушку, которой в плане внешности повезло больше.
«Наверное, я не смогу работать у Солан, – думала я, спускаясь по лестнице, – Лирма избавиться от меня сразу же, как мы приедем в столицу».