Попросив у Тау стопку бумаг и карандаш, я села за рисование. Эскизы, примеры, плетения… я потерялась в мире воображаемых нарядов на много-много часов. А когда вынырнула, то пол вокруг кровати был усеян листами.
— Чаю? — предупредительно спросил Тау.
Я согласилась, а после отпустила слугу, чтобы без помех прибраться, отдохнуть и приготовиться ко сну. Все же, по идее, Айкен скоро должен прийти стеречь мой сон. Чтобы больше не посягала на его коронованную ягодку-рыбку, хе-хе.
Но я все равно решила надеть другой пижамный комплект из штанов-шаровар и укороченной футболки, открывающей живот и сползающей с одного плеча.
В общем, жду вся такая готовая.
А брауни не идет и не идет! Я уже и зубы почистила, и ткани рассортировала, и рисунки свои чутка подправила, а фейри так и не появился.
Самое паршивое, что чем дальше, тем больше хотелось спать.
Помня, чем закончился предыдущий сладкий сон, я и по комнате ходила, и приседала, и за уши себя щипала, но только утомилась еще больше.
В итоге вырубилась, мысленно проклиная трудоголика Айкена, который где-то там весь в делах и, возможно, даже не помнит, что человеки — существа хрупкие и спят каждую ночь. А в особо стрессовых моментах или обессиленные от потери крови — еще и днем прикорнуть могут.
Засыпая, я чувствовала успокаивающий холодок своей железной иглы и, если честно, возлагала на нее гораздо больше надежд, чем на брауни.
Очнулась я в каком-то дворцовом коридоре, до такой степени расплывавшемся перед взором, что было невозможно сконцентрироваться даже на его убранстве.
Ступала по полу, на удивление теплому, а в груди неистово колотилось сердце и в каждом его ударе словно звучало:“Кэйр, Кэйр, Кэйр…”
Краткое имя короля на удивление естественно смотрелось в моих мыслях, отравленных обожанием пряхи, хотя в здравом уме и трезвой памяти я его иначе как по титулу или, на край, полному имени не величала.
Но сейчас… о, сейчас все было совсем иначе! Перед глазами, словно воспоминания, проносились наведенные грезы. Как мы гуляем по летнему лесу, он ласково улыбается, а после подхватывает меня на руки и кружит, и я заливисто хохочу, ощущая себя самой счастливой девушкой на свете. И непонятно, от чего кружится голова — от движения или от его глубокого, с каждым мигом темнеющего взгляда. Длинные, темные волосы Сумрачного Плетущего падают мне на грудь, а губы все ближе и ближе. Я закрываю глаза и сжимаю кулаки, чтобы хоть как-то побороть стеснение от нашего с ним первого поцелуя, который вот-вот должен произойти…
Именно это и вернуло мне сознание. Игла впилась в палец, и морок брызнул в разные стороны, словно лопнувший мыльный пузырь. Сдавленно зашипев, я дико заозиралась, одновременно инстинктивно поднося палец к губам, по детской привычке пытаясь именно так остановить кровь.