Мара была уверена, что опекун затаится и будет пакостить. Конечно, не своими руками. Но ведь она в доме одна, с ней только старый Хиберт. И они не смогут вечно сидеть за стенами замка, рано или поздно придется выйти, потому что захочется кушать. Ей невольно подумалось, как бы сплетня, что она стала жертвой разбойников, не оказалась правдой.
Неприятно, но Мара гнала от себя эти мысли.
За эти три дня она навела относительный порядок в замке, правда, у нее руки отваливались и разламывалась спина. Горечь, оттого что она смотрела на голые стены и вспоминала о том, что раньше здесь висел гобелен или стоял поставец с посудой, давила в себе безжалостно.
Жива будет, рано или поздно, сделает так, чтобы замок обрел первозданный вид. Сейчас трудно было задумываться о будущем, главное было — дотянуть до совершеннолетия. Тогда она сможет распоряжаться своей судьбой без оглядки на Меркеля.
Плохо было то, что за прошедшие дни в замок не заглянул ни один арендатор. Означать это могло только одно — ее опекун и тут приложил свою руку.
Но это еще предстояло выяснить.
На следующий день, еще раз тщательно проверив запасы, Мара собралась сама съездить к арендаторам и пополнить запасы еды. Она как раз была на конюшне, седлала одну из двух оставленных «щедрым» дядей лошадей, когда вошел Хиберт.
— Что это вы делаете, мадхен? — настороженно спросил старый слуга.
Мара ответила не сразу. А тот отставил лопату к стене и подошел ближе.
— На прогулку собрались? Так я вам не советую, у вашего дяди совести хватит подстроить какую-нибудь пакость.
— Да нет же. Я собираюсь съездить к арендаторам.
— Оставьте все это, — решительно отстранил он ее. — Я сам. А вы сидите в доме и ворота заприте.
* * *
Вернулся Хиберт уже к вечеру, сумрачный, усталый. Привез кое-какой еды и чуть не с порога заявил:
— Плохи дела, мадхен. Ваш дядя, уж простите, редкостный подлец. Выгреб все подчистую. Люди сами еле концы с концами сводят. Нам-то всегда с едой помогут, но…
Мара поняла без слов.
Приближается время сбора податей в казну, а им платить будет нечем. Промелькнуло много разных мыслей, но Хиберт смотрел на нее, и она сказала:
— Ничего, как-нибудь выкрутимся.
В тот день у них был очень приличный ужин. Но Мара ела и все думала, что надо бы экономнее расходовать еду. Ей, например, вообще много не нужно, а вот Хиберту — да. На нем вся тяжелая работа. Мяса бы…
И тут он сказал:
— Мадхен, я завтра пойду на охоту. Попробую перепелок набить, кроликов.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда я с тобой.
В лесу можно найти грибы, ягоды и дикие груши, орехи. Она уже мысленно это все прикинула.