Пока мужчины что-то обсуждали в стороне, ко мне подошла невысокого роста симпатичная молодая женщина, держа под уздцы белоснежного коня, который мирно жевал свои удила, то и дело потряхивая своей длинной гривой.
– Ну и как наш Бран, поддается дрессировке? – усмехнулась она, протягивая мне руку для пожатия, – София, графиня Ривергорн.
Я удивленно уставилась на женщину, вспомнив, что это о ней говорил тогда священник, и пожав в ответ ее руку ответила:
– По–моему это пока я поддаюсь дрессировке. С таким попробуй сладь, – кинула я беглый взгляд на смеющегося Брана, стоящего около короля.
– Да ладно, это по началу так. Пока не пооботрешься среди нас, будешь дрожать как лист осенний на ветру. Потом покажешь ему свои зубы. Эти этапы становления среди вервольфов все ваши проходят. Потом уже и не замечаете разницу. Вот, к примеру, посмотри на ту женщину подле короля, – кивнула она на ту красавицу, которая поддела меня сегодня, – это Рисана, его фаворитка. Они вместе уже лет пятнадцать. Между ней и королевой практически нет разницы сейчас. Что одна, что другая обладают невесть какой властью. После его величества, разумеется, – улыбнувшись уточнила София.
– Но она может вышла из заведения Торджера, поэтому для нее и не чуждо все это, – пожала я плечами.
– Кто из дома Торджера? Рисана? Да бог с тобой! – засмеялась женщина. – Ему клан Шэридана ее подарил. Ей тогда шестнадцать всего было. Ее только-только забрали с ваших земель. Что она здесь только не творила поначалу. И сбегала, и покончить пыталась с собой, и на его величество при всем дворе могла кинуться, кусаясь и царапаясь, когда он приучать начал ее к нашему обществу. Она все никак принять не могла свое положение и то, что ее разлучили с родителями. Ох и задиристая девчонка была. А потом понемногу остепенилась, учиться начала, правила этикета освоила, и ты посмотри на нее сейчас, скажешь по ней, что некогда она орала на его величество при всех в тронном зале: «Сдохни, тварь клыкастая!»
– Что, так и орала? – недоверчиво покосилась я на Софию.
– Так и орала, – усмехнулась та.
– И ее не убили за это?
– Да ну, ты что! Он знаешь как ее любил уже тогда, это не изменилось и до сих пор. Приручил со временем дикарку эту. Теперь вот души не чают друг в друге.
– Да уж. Но у меня, к сожалению, совершенно другая ситуация, – погладив коня Софии по шее сказала я.
– Да, другая. Но я думаю все наладится. Он ведь хорошим раньше был. Это горе его так сломило да обида на мать. Он с моим мужем дружит крепко, который один только и остался подле него, пройдя все те этапы злобы, обращенной в его сторону. Сейчас, правда, видимся очень редко. Бран больше с матерыми дружбу поддерживает.