Он втащил ее в комнату, запер за ними дверь, огляделся, выбрал мягкий длинный провод и поманил ее к себе.
— Наказать тебя, разумеется. Могла и раньше сказать, кто твой муж. А теперь иди сюда. И ни слова!
* * *
Старый Треверберг
17.43
Няня покормила Софию, уложила ее спать и ушла, оставив Сэма и Теодору с младенцем на руках. Самуэль, для которого София была четвертым официальным ребенком, и он даже сам не знал, каким по счету вне брака, с детьми сидеть не любил. Он не понимал, что с ними делать, как общаться. Вот другое дело — процесс их создания. Здесь Самуэль был мастером. Самым настоящим, с регалиями и достижениями (детей же можно считать достижениями, как-никак?). Художник часто говорил, что именно его любовь к женскому телу помогала ему так долго сохранять молодость и силу тела собственного. Но детей он все равно не любил.
Сэм сидел в мастерской, когда дом оглушил звонок в дверь. Тео была в спальне с Софией, и беспокоить ее художник не хотел, поэтому спустился на первый этаж, увидел в видеофоне двоих незнакомых мужчин и значок полицейского и, тяжело вздохнув, нажал на кнопку открытия дверей.
— Я офицер Лок, это Говард Логан, мы из полиции, — заявил темноволосый и темноглазый мужчина лет тридцати пяти-сорока. — Не застали вас на работе, и позволили себе наглость заявиться сюда.
— Проходите. Виски, коньяк, кофе, чай, вода?
— Кофе, пожалуйста. Черный, без сахара. Нам обоим. Спасибо.
Офицеры прошли в дом. Оба в кожаных куртках, спокойные и немного отрешенные. У художника в этот момент они ассоциировались с всадниками апокалипсиса. За тем лишь исключением, что если от них и шел холод, то не могильный. Сэм не мог похвастаться хорошими отношениями с полицией. В молодости он много бедокурил, а сейчас стабильно нарывался на хранителей дорожного движения. Штрафов присылали столько, что он перестал считать. К счастью, последние несколько лет всей его бухгалтерией (и даже штрафами) занималась Кристианна. Мун отправился на кухню, гадая, уснула ли Теодора. Он не хотел, чтобы она видела в доме полицейских. Лок и Логан последовали за ним.
Полицейские расположились за кухонным островом, находившимся в центре просторного помещения. Сэм ненавидел ограниченные пространства, и поэтому везде, где можно было избавиться от стен, он от них избавлялся. Художник включил кофеварку и обернулся к гостям, положив руки на столешницу.
— Кофе будет через минуту. Чем обязан?
— Нам нужна ваша консультация, как художника, — начал Логан, доставая из портфеля бумагу, — но сначала мы хотели бы подписать соглашение о конфиденциальности, так как дело предстоит щепетильное.