— Решено. Принесите документы через два часа.
* * *
Дерек припарковал свой Opel Kadett конца 1985 года рядом с домом, где жила Сара Опервальд, выключил мотор и замер, глядя прямо перед собой. Мисс Кроу была права в одном. Директор старался не делать ничего подобного. Он не приезжал к проблемным сотрудникам домой, не убеждал их выйти на работу. Он отправлял к ним кого-то другого или игнорировал их личные проблемы, понимая, что его самого за разброд и шатания в коллективе по головке не погладят. Но в этой хрупкой женщине, находящейся в том исключительном возрасте, когда глупость уже уступила место мудрости, но стан и лицо сохранили свежесть и очарование.
Сара сильно изменилась, когда получила образование и новую ставку. И когда в ее жизни появился Аксель Гринштейн не в качестве воспитанника на работе, а в качестве сына. Дерек помнил тот разговор в кабинете так, будто он состоялся только что. Слова не имели значения. Только то ощущение, которое шло от Сары и поглощало его мысли и чувства.
Сотрудники детского дома редко проявляли особые симпатии к воспитанникам. И уж, тем более, не стремились никого усыновлять. У многих из них были семьи и дети. Сара жила одна. И Дереку не было известно о том, чтобы она с кем-то встречалась. Да и как встречаться, когда ты работаешь по 12 часов, а если не работаешь, то сидишь допоздна на работе. Так делают только те люди, которым не к кому идти. Кого никто не ждет. Или кто не хочет видеть то, что происходит дома. Смол считал, что Сара одиночка.
И этот внезапный запой подтвердил его опасения.
Директор привычным движением погладил руль машины, которую нежно любил, и на которую честно заработал. Ему нужно было набраться сил от своего металлического друга. Почему-то при мысли о том, какой предстоит разговор, становилось дурно. Дерек вылез из машины, запер ее и с тоской посмотрел на ничем непримечательное трехэтажное серое здание с высоким подъездом. Он поднялся по лестнице к двери, отыскал глазами нужный звонок и нажал на него. Он не ждал, что Сара отреагирует быстро. Поправил плащ, огляделся. Он чувствовал себя крайне неуютно. Нажал на звонок еще раз.
— Я не буду покупать ваши чертовы книги, — ожил динамик. Дерек с трудом узнал голос Сары.
— Мисс Опервальд. Это Дерек Смол.
— Да разверзнется ад… Я не в состоянии видеть вас, директор.
— Откройте немедленно.
Смол умолк, подумав о том, что голос его сейчас впервые за долгое время прозвучал так же повелительно, как в те счастливые дни, когда он оперировал. Все операционные медсестры дрались за право стоять рядом с ним, хотя многие из них проходили через тяжелое обучение и невыносимое боевое крещение. Они плакали в раздевалке, но все равно просились к нему. Смол спасал жизни и учил персонал. Он требовал от всех идеальной работы. И сам работал идеально. Когда-то.