— Где Урсулла? — спросил он у Карлина.
Марк оглянулся на него с таким видом, будто не понял вопроса. Аксель помолчал, глядя ему в лицо. Слова не требовались. В синих глазах детектива Карлин прочитал все, что хотел, и во что боялся поверить. Лицо руководителя отдела психологической экспертизы посерело. Он выглядел, как человек, который уже практически потерял сознание, но держится на призрачных обрывках воли. Он потерял горячо любимого сына. С женой у них все не ладилось, как у многих, но в Йорне он не чаял души и в случае развода планировал оставить мальчика у себя, несмотря на угрозы Урсуллы забрать его.
— Она должна была быть дома. Но ее нет. Я ей не позвонил. Позвони сам?
Выдав это единой фразой, Карлин выдохся. Он с трудом встал с земли, добрел до скамейки и рухнул на нее, завалившись на подлокотник и закрыв глаза. По-прежнему сухие глаза. Аксель отвернулся от него и встал у ворот. Вой сирен предупредил о близости команды. Наконец-то. За это время можно было трижды убить.
Достав из внутреннего кармана телефон, он нехотя набрал номер миссис Карлин. Урсулла взяла трубку не сразу.
— Аксель Грин. Недоступный, прекрасный, синеглазый коллега моего почти бывшего мужа, — выдохнула она. — Но почему ты звонишь?
— Твой муж сказал, что ты должна была уже приехать домой. Где ты пропадаешь?
— Я всегда найду для тебя время, — в ее голосе появились незнакомые и неприятные ему нотки.
— Это официальный звонок, — пояснил Аксель. — Приезжай пожалуйста домой. Мне очень жаль, но твой сын мертв.
— Мой сын? Как это?
— Я смогу рассказать все, когда ты приедешь.
— А где этот негодяй Карлин?
— Он здесь.
— Я смогу быть через час.
Он положил трубку и выдохнул. Решено. Всем другим родственникам жертв плохие новости отныне будет сообщать Говард Логан. Во-первых, он слишком долго едет. Во-вторых, карьеру в полиции нужно начинать с самых неприятных задач.
Аксель сложил руки на груди и присел на мотоцикл. Урсулла очевидно была у любовника. Она знала, что муж на работе, и свободно себя чувствовала в дневное время. Но сегодня оставила ребенка одного, зная, что он спит. В голове продолжала крутиться мысль о том, что убит сын полицейского, того единственного человека, который призван «раскусить» личность маньяка. И что здесь может прослеживаться мотив, но что-то не складывалось. Не складывалось на глубинном интуитивном уровне. На поверхности — прямая связь. «Ах, ты хочешь меня «вскрыть», вот, держи». В глубине «я хочу тебе кое-что показать». И «ты» здесь совершенно необязательно Карлин.
Картина хороша тогда, когда у нее есть зрители.