– И ты присмотрела?
– Да, – улыбнулась Арелта. – Он из севас, и родители у него хорошие. Не против брака с катьонте. Ну, я пока присматриваюсь. И он тоже. Кир в основном по делам ездит, пытается положение поправить, так что Дегалта часто отпускает. Но смотри, у нас тут строго. Вечером за ворота – ни-ни. У нас тут опасно. Порт, знаешь... Моряки пьяные...
Лиля кивнула. Маргинальный, значит, там район.
– Слушай, ты ярмарку пропустила. Мы могли бы погулять. Следующие гуляния только к празднику Нового Года будут. О! – Арелта просияла. – У крейта скоро дочка появится! Будут гуляния дня на три! Погуляем?
– Да. А почему ты считаешь, что дочка? – Лиля сложила вещи и бельё в комод и удивлённо повернулась к ней.
– А у креи только девочки рождаются, – махнула рукой Арелта. – Трое уже.
– Ну, знаешь, тут дело случая, – улыбнулась Лиля. – И пол ребёнка, говорят, от мужчины зависит.
– Да? Разве не наоборот? – Лиля покачала головой, и Арелта озадаченно пожала плечами. – Ну, какая разница. Можно только пожелать удачи нашему солнцеликому крейту! – рассмеялась она.
Дом действительно был запущенным. Лиля обошла все спальни женской половины, обнаружила там пыль и паутину, и спросила у Арелты, почему там не убирают, но та лишь пожала плечами. Хортелл ревностно следил лишь за состоянием своей ливреи, а Дегалта часто страдала от приступов мигрени. Терилл был довольно ленив, но Лиля скоро обнаружила, что, если достаточно яростно рявкнуть на него, он начинает двигаться.
25. Пять каштанов в кармане
– Тут всё по-другому было, – сказала Арелта как-то раз, когда они возвращались короткой дорожкой через рощу олли с полными корзинками продуктов. – Когда кира была жива, у нас и гости были, и чистота, и все были бодрыми. А когда её не стало, всё разладилось. Каждый сам по себе теперь.
Как бы оно ни было теперь, Ларат сказал работать добросовестно, а пыль и паутина с этим понятием сочетались крайне плохо.
Злобно рявкая, Лиля с помощью Терилла разобралась с пауками на женской половине, а на мужской к ним присоединился ещё и Бакос.
– Ну и пылища, – причитал он, чихая и вытирая глаза. – Я же теперь опухну!
– Опухни! – рычала Лиля, выгребая из угла за комодом ворох опавших листьев. – Довели дом!
Хортеллу не очень нравилась эта её активность, потому что она означало наличие упущений в его работе. Он ходил недовольный, а в конце первой недели недодал Лиле десять медяков. Не то чтобы она крайне нуждалась в этих медяках, но, заглянув в книгу, куда он вписывал жалованье, она обнаружила пометку "оштрафована за плохую работу".