Арелта пришла довольная и весь вечер рассказывала, как танцевала на площади со своим Ортеле, и, засыпая, Лиля приняла решение. Хватит этих издевательств.
Флакон стоял на столе, сверкая гранями. Лиля поглядывала на него, ведя гребнем по волосам. Ладно. Это не какая-то отрава. Даже если она переборщит, ничего страшного. Поспит подольше.
Хортелл сидел на кухне в гордом одиночестве, прямой, будто палку проглотил. Лиля выглянула из-за угла. Похлёбка. Отлично.
– Приятной трапезы, – сказала она, вежливо опуская глаза. Хортелл недовольно уставился на неё, откладывая ложку. – Я хотела извиниться за дерзкое поведение. Хортелл, праздники заканчиваются. Я поняла свою ошибку. Можно, я хотя бы раз схожу на гуляния?
– Нет, – отрезал Хортелл, опуская глаза. – Исключено. Пусть это послужит уроком тебе и примером остальным.
Вот же козёл! Лиля стояла, глядя на стакан с бесцветной жидкостью в своей руке.
– Хорошо. Прости. Хортелл, я хотела сказать... Мне кажется, что дверца ледника плохо закрывается.
Хортелл резко встал. Лиля выдохнула.
– С чего ты взяла? – спросил Хортелл, возвращаясь. – Там всё в порядке.
Он сел за свою похлёбку. Лиля вертела в руке пустой стакан. Сам виноват. Заслужил.
– Я пойду приберусь на женской половине, – сказала она наконец, опуская стакан в лохань с мыльной водой. – Севас, ты выглядишь усталым.
Хортелл нахмурился. Лиля знала, что он не севас, а катьонте, и это напоминание узвляло его самолюбие. Он встал, оставляя пустую тарелку на столе, и вышел. Ну что ж. Пусть пойдёт и утешится бренди в своей комнате. Приятных сновидений!
Она мстительно сунула его тарелку в лохань и вернулась в комнату. Теперь подождать минут десять, не больше.
Лиля шла по красивой, ровной дороге берега кирио, мимо больших домов, кипарисов, рощ олли, глядя, как чайки над заливом летают, окликая друг друга тоскливо. Она срезала путь по узким тропкам между рощами, спускаясь сразу на ярус ниже, и скоро вышла к порту.
Город гулял. У всех дверей местных кабаков толпились пьяные и подвыпившие горожане, и даже конная стража сидела на своих лошадках, подозрительно пошатываясь. Лиля шла, без разбору вбирая носом запахи праздничного Ордалла, восхитительные и мерзкие.
На углу она купила жареных каштанов у мальчишки. К бочке с вином стояла огромная очередь. Лиля посмотрела, как подходящие передают единственный стакан следующим за ними, и поморщилась. Эти полтора года не истребили в ней брезгливость, и Арелта лишь недоуменно морщилась, когда Лиля меняла нижнее платье, которое носила от силы два дня, и простыни, на которых спала едва ли неделю.