Аяна шла, держась за живот, вниз по мощёной улице. После всего, что произошло сегодня, она чувствовала себя так, будто её привязали к лошади и тащили по степи. Жадэт рассказывал, что у них так наказывали преступников. Но в чём её преступление?
Она доплелась до постоялого двора и поднялась по лестнице.
– Кирья! – Верделл накинулся на неё, сжимая в объятиях. – Где ты была?
– Искала работу, – сказала она устало.
– Я нашёл тебе работу, – сказал он удивлённо. – Я нашёл работу себе и тебе. Обошёл сегодня все торговые ряды и расхваливал нас как только мог. Я буду чистить рыбу на верхнем рынке, а тебя ждут в одном хорошем доме. Ты будешь учить девушку нотам.
– Что? Кого? Как?
– Я старался, – с гордостью сказал Верделл. – Я всех обошёл. И когда я уже почти отчаялся, ко мне подошёл мужчина и сказал, что его племяннице требуется учитель музыки.
– Но я не умею учить музыке, – с отчаянием сказала Аяна. – Я никогда никого не учила музыке.
– Ну представь, что ты будешь учить кого-то из своих сестёр или братьев, – сказал Верделл. – Я рассказывал, как хорошо ты это всё умеешь. Он будет платить медный за урок.
– Медный за урок? – переспросила Аяна. – Сколько длится урок?
– Ну, наверное, час. Тебе надо подойти в их дом завтра с утра и узнать подробнее условия. Я заранее сказал, что ты согласна, потому что это хорошая плата.
Медный за час урока или два с половиной медяка за целый день над вышивкой? Конечно, это хорошая плата.
– Верделл, а сколько тебе будут платить?
– Два медных в день. С рассвета и до ночи я буду проводить в лавке.
Паршиво. Это слово снова всплыло в её памяти. Это всё очень паршиво. Она представила, как почти половину суток проводит, склонившись над вышивкой на стуле, и поняла, что ей придётся отказаться от работы у Кано. Она не сможет столько сидеть.
Грошовый ужин тоже был паршивым. И кровать, и комната, и вся её жизнь здесь и сейчас. Но завтрашний день был ещё далеко. Очень далеко.
Это было довольно близко от постоялого двора. Аяна ожидала, что хороший дом будет где-то повыше, но ей показали на конец одной из нижних улиц. Она отправилась туда рано с утра, чтобы к восьми прийти с ответом к Кано.
Наконец она нашла нужную улицу и ворота с жёлтыми столбами, которые ей указали как примету. На стук никто не вышел, и собачки тут не было.
Аяна стояла, вдыхая осенний утренний туман, и несколько красных резных листьев упало ей под ноги из-за ограды.
Она постучала ещё раз и уже хотела было уйти, когда наконец ворота приотворились и из-за них выглянула девушка. Она отчаянно зевала и потягивалась, и Аяне стало неловко.