Купреса пахла так, что накатившая сразу же тоска по дому казалась просто невыносимой. Молчание было гнетущим. Аяна отрешённо смотрела на купресу, потом встала и нагнулась к коробу кемандже, открыла защёлку и сунула туда надрезанную веточку.
Она шла к Конде больше двух лет. И еще треть этого срока ей надо продержаться в ожидании его. Снова. Терзаясь от неизвестности насчёт судьбы Лойки.
На ноже остались небольшие коричневые частички коры. Она стряхнула их пальцем. Верделл. Злость поднималась в ней. Болван. Зачем он ввязался в эту переправку ачте? Неужели нельзя было найти что-то более... законное?
Она сжала челюсти так, что у неё заболели зубы, и с такой же силой сжала нож в руке. Потом замахнулась.
– Хха!
Нож вылетел и вонзился в доски двери. Она стояла, не разжимая челюстей.
– Ты это... – сказал Айол. – В дверь-то не надо. Мало ли.
– Ну и что мне делать? – спросила она.
– С нами же ты не поедешь? – задумчиво предположила Анкэ. – Ты не выдержишь, да и ребёнок растёт. Чамэ пришлось отдать своего, чтобы не мучить его в тесном фургоне. Может, отдашь его родне мужа... Родне его отца?
Аяна побелела. Нет. Никогда.
– Нет. Я могла оставить его тебе или Чамэ, но если я не смогу просто прийти и увидеть его, то я сойду с ума. Мой друг рассказывал, что его не пускали к маме, даже когда ему было восемь.
– Ну, не все же такие...
Аяна вспомнила всё, что Конда рассказывал ей про отца и покачала головой.
– Если человек называет отца по имени... и никогда – отцом. О чём это говорит?
– Слушай, ну должен же быть какой-то выход. Хоть какой-то.
– Мой любимый – в море. Моя сестра пропала. Она должна была приплыть на корабле, но в списках её нет, – сказала Аяна. – В моей голове по кругу вертятся две мысли. «Что делать». И «как не сойти с ума».
Айол с усилием вытащил нож из двери.
– Для начала больше так не делай. Ты можешь кого-то убить или серьёзно покалечить.
Он подошел к ней и сунул нож обратно в ножны на поясе.
– Во-вторых, если не будешь выступать, – покрутил он в руке прядку её волос, – то лучше смой краску. У тебя будет ещё достаточно времени, чтобы попортить ему репутацию. А если будешь выступать – надо предупредить старину Кайзе, что у него будет выступать ондео. Народу много, денег соберёшь достаточно.
– Мне нужны деньги, – сказала Аяна. – Я выступлю.
– Ты в состоянии? – усомнилась Ригрета.
– Нет. Но это неважно. Деньги важнее.
Деньги сейчас были гораздо важнее, чем её переживания. Скоро Кадиар уедет. Она либо должна поехать с ним до сентября и потом продержаться три месяца, либо искать работу здесь.